 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№8 (53) август |
|
|
ОКНО В ДУХОВНЫЙ МИР
Икона — это окно в горний мир, и общение с этим миром, как веха на трудном пути спасения, — величайшая тайна. Ни один вид художественного творчества не может сравниться с иконой по своей духовности, отточенности изображения и эстетической ценности. Об этом наш корреспондент беседует с доктором искусствоведения, профессором кафедр философии и культурологии Калининградского государственного технического университета и Российского государственного университета им. И. Канта, членом Союза художников России Натальей Владимировной Шамардиной.
(Продолжение. Начало в № 7 (52) июль 2008 г.)
 — Наталья Владимировна, почему все-таки икона играла такую большую роль в России? Почему она была принадлежностью каждого здания — и храмового, и общественно-гражданского, и обычного жилого дома? Иконы стояли при дорогах, на перекрестках, на городских площадях. Их брали с собой в дальний путь и в военные походы. С молитвой перед иконой начинали любое дело. Ею благословляли детей. В некоторых соборах в Москве их количество достигало трех тысяч.
— В предыдущей беседе мы говорили, что икона как вид искусства и как часть церковного культа прошла долгий и очень непростой путь формирования и сложилась не сразу. У иконы есть своя «предыстория», есть период отрицания, затем богословского (философского) осмысления ее назначения. Позади почти полтора столетия иконоборчества, переживание потерь, долгое и нелегкое становление канонов — все это в последующие века сделало икону высочайшим духовным и художественным идеалом для православных верующих.
— Вы сделали ударение на понятии «православные верующие»…
— Потому что западная Церковь, в отличие от византийской, русской, одним словом Православной, не сделала икону идеалом. Икона западная во многом зиждется на ценностях эстетических и дидактических, назидательных.
Давайте возьмем для сравнения Гентский алтарь (1432) художника Ван Эйка — один из лучших образцов нидерландского Возрождения. Это внушительная алтарная композиция со множеством сцен, которые открываются в определенные праздничные дни, и перед вами во всем великолепии предстает христианская вселенная. Здесь и Спаситель, и Богородица, апостолы, Адам и Ева, поклонение Агнцу… — удивительно ярко, насыщенно, звонко. Здесь вся многообразная красота человека и реального мира. Убедительно передана иллюзия наполненного светом пространства.
Мистическая сцена изображения Агнца, естественно, символична, но впечатление такое, словно ты находишься в предметном мире. А уж если изображена Богородица, то Она представлена действительно Царицей Небесной — здесь не может быть и речи о скромных одеждах православных икон. Мафорий и хитон Святой Девы струятся и переливаются яркими пурпурными и синими красками бархата и шелка. Одежды живые, их хочется потрогать. И это действительно завораживает. Зритель восхищен и потрясен мастерством художника!
— Зритель отдается на волю чувств и эмоций и забывает, зачем пришел в храм — любоваться картинами или думать о спасении души… Он восхищается искусно выписанными мелочами быта, одежды. Скорее всего, ему хочется воскликнуть: «Земной мир так прекрасен! Да здравствует земной мир!»
— Это, собственно, и есть лозунг Ренессанса. Да, воспевание красоты и богатства этого мира. Художнику хотелось показать и блеск золота, и сверкающие блики драгоценных камней, и красивые плиточки пола, на котором установлен престол… Такая вот миниатюрная точность, поражающая своей материальностью, вещественностью.
И красота эта для посетителя католического храма так естественна, так желанна. И как трудно перенестись в своем восприятии в какую-то другую плоскость! В этом и есть отличие храмовой живописи двух церквей: западная говорит о богатстве и великолепии земной жизни, а восточная, наоборот, о богатствах Царствия Небесного.
| Икона – это священное изображение, предназначенное для Богообщения и молитвы |
Если Византия мучительно переживала иконоборчество и в конце концов в горниле страданий родила новое, ни на какое прежде не похожее, высокое искусство иконописи, такое далекое от земной суеты, то Запад никогда и не стремился сделать искусство более духовным, чем оно было. Там храмовое искусство осталось служить иллюстрацией к Священной Истории и пособием для изучающих Слово Божие, что, кстати, также имеет большое значение.
Движение протестантизма, реформация, которое охватило Европу с 1517 года, в основном отказывалось от икон и других культовых изобразительных средств. Католическая реформация, или контрреформация, в противовес этому делает храмовую живопись еще более выразительной и богатой, эмоционально напряженной и насыщенной, желая воздействовать на чувства и эмоции паствы. Художники — естественно, в рамках Священного Писания — получают полную свободу самовыражения. Считалось, что чем более эмоционально и субъективно мастер выразит какой-либо библейский сюжет, тем более он затронет душу верующего…
— Отсюда страсти… страсти. И на картинах, и в молитвенных переживаниях, и в кино. Например, голливудский фильм «Страсти Христовы» Мэла Гибсона, где актера, исполнителя заглавной роли, по 8 часов гримировали, желая передать зрителю весь ужас ареста и казни Спасителя.
— В иконе, наоборот, нет места страстям, потому что в ней отображается идеальное царство, духовная реальность — Царствие Небесное, получить представление о котором можно только с помощью символических образов.
Обычная картина — это окно как бы в реальный мир. Как бы… Мы видим иллюзию пространства… Иллюзию присутствия предметов и людей… Иллюзию объема…
Естественно, если задачи у картины и иконы различны, то существуют и различные средства изображения. Если картина — это иллюзия, то икона не занимается иллюзиями, она дает человеку знаки и символы высшего мира. Чем ближе к изображению богословского понимания мира, тем тоньше, бесплотнее духовная составляющая. Все подчинено главному — высшей духовности.
Иконописец имеет дело только с образами и символами. Даже если он изображает святого, например, образ преподобного Сергия Радонежского, мастер видит его как бы оттуда, из того мира. На иконе перед нами не портретное изображение святого, а образ того, кто уже реально существует в горнем мире. Его идеальный образ. Поэтому в иконе теряет смысл изображение объема предметов, их детализация, изображения бытовых мелочей. Икона представляет собой высокое богословие, которое человек, предстоящий перед образом, воспринимает на языке линий и красок. Это священное изображение, отделенное от реалий быта и предназначенное для Богообщения и молитвы.
— «Все подчинено главному — высшей духовности». Судя по количеству икон на Руси, о котором мы упомянули в начале беседы, русский человек постоянно испытывал неизбывное желание молитвенного общения с иконами. То есть постоянную потребность в главном — в высшей духовности?
| Икона – это неотъемлемая часть православного богослужения и Священного Предания Церкви |
— Человек рождался и жил в православной среде. И если Священное Писание мы называем откровением Божиим в слове, то икона — то же самое откровение Божие, только выраженное в красках и линиях. Богословие в зрительных образах, воплощенная молитва. Подчеркнем, что икона — это неотъемлемая часть православного богослужения и Священного Предания, которым живет наша Церковь.
Как же было русскому человеку не молиться, не обращаться к иконам, к образам святых, а через них к Первообразу, Спасителю, если средневековая Русь веками переживала неимоверные трудности? Национальное унижение, страх и ужас татарского нашествия, плен, голод, мор… Народ, просивший о своем спасении, влагал в молитву всю душу, поверял иконе все свои страхи и святую печаль.
А иконы и молитвы не только утешали, но и давали силы многострадальному русскому народу собираться с духом для противостояния внешнему врагу и бедствиям и укрепления национального самосознания наших предков. А иконописцы, которыми на Руси были монахи, не простые художники и не «ремесленники, а избранные души, давали в иконе образный ответ на эти искания души народной.
Иконы преподобного Андрея Рублева (ок. 1360—1430) по праву считаются лучшими образцами древнерусской иконописи, а его «Троица» — величайшим памятником. Она стала духовным знаменем подъема национального самосознания и объединения Руси после победы на Куликовом поле. Три прекрасных ангела — образ Живоначальной Троицы — сияют неземной красотой, олицетворяя мир и любовь.
— Если икона — это высокое богословие на языке линий и красок, то как понимали этот непростой язык люди прошлых веков, люди необразованные? Или они имели такой высокий уровень воцерковленности, что икона открывала им свои сокрытые смыслы?
— Духовная традиция в прошлых поколениях не прерывалась. Священное Писание и особенно Псалтирь постоянно читали и толковали не только в храмах, но и дома. Святые слова Псалтири и молитв соединялись в сознании человека со зрительными образами и давали душе тот чудесный сплав, который именуется иконой.
Окончание следует.
Людмила Козельцева
|
