ГАЗЕТА "СПАС"   <Все> Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь   2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020     №1 (46) январь

ИНТЕРЕСНЫЙ РАЗГОВОР 

ОТ МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА К РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

В Калининградской областной художественной галерее впервые открылась выставка памятников культуры из собрания Московского государственного объединенного музея-заповедника — одного из крупнейших в России. До 2005 г. он назывался «Государственный музей-заповедник "Коломенское"». Наш корреспондент беседует с начальником научно-методического отдела музея-заповедника Валерием Викторовичем Зуйковым.

— Отечественная иконография второй половины XVII — первой половины XVIII веков напрямую связана с важнейшими общественно-историческими процессами, происходившими в России. За эти сто лет произошло превращение Московского царства в Российскую империю. Неслучайно экспозиция поделена на два раздела: «Московское царство» и «Российская империя». Наш рассказ начинается от царствования Алексея Михайловича и заканчивается правлением дочери Петра I Елизаветы Петровны. Именно в ее царствование завершается формирование нового имперского стиля в русской культуре. Представленные на выставке портреты, карты, книги помогают лучше понять особенности иконы, а через икону — особенности времени, эпохи перехода от Средневековья к Новому времени.

— Село Коломенское впервые упоминается в 1336 году, а Государев двор упомянут в 1532 году в связи с освящением церкви Вознесения Господня. Она была возведена в честь рождения у князя Василия III долгожданного наследника престола — княжича Ивана, будущего первого русского царя Иоанна IV Грозного. В конце XVI века из-за нашествия крымских татар и событий Смутного времени Коломенское утратило свое значение, и новый подъем дворцовой жизни в Коломенском приходится уже на время правления новой династии Романовых и нового, XVII столетия.

С именем царя Алексея Михайловича связано превращение Коломенского в самую парадную царскую загородную резиденцию. Сюда приезжают гости, иноземные посольства и путешественники. Шесть коломенских садов с тысячами плодовых и заморских деревьев превращали резиденцию в подобие рая.

Сам дворец сочетал в себе черты традиционных русских хором и барочного дворца, призванного вызывать удивление и восторг посетителей. Исследователи считают его вершиной русского деревянного зодчества. Во дворце насчитывалось 26 теремов (некоторые — высотой 20-30 метров), а в них — 270 комнат, в которых было примерно 3 000 окон. Это «восьмое чудо света» простояло в Коломенском сто лет.

Но вот появляется новая столица, Санкт-Петербург, значение московских и подмосковных дворцов постепенно уменьшается, и в 1767 году по приказу императрицы Екатерины II дворец царя Алексея Михайловича был разобран.

— Распространено заблуждение о Коломенском как о монастыре. Но монастырей там никогда не было, а вот храмы были всегда, но храмы особые, специфические — домовые и дворцовые. Сегодня их четыре: Вознесения Господня, Святого Георгия, Казанской иконы Божьей Матери и храм Усекновения Честной Главы Иоанна Предтечи в селе Дьякове, что в полутора километрах от Коломенского. В этих церквях совершаются богослужения, так как они образуют патриаршее подворье и титулярно сам Святейший Патриарх Алексий II является их настоятелем.

— Конечно, иконы, но иконография того времени претерпела такие большие изменения, что в них с трудом можно увидеть каноническое византийское письмо, которое и делало икону «окном в горний мир», позволяло молящемуся обращаться и общаться с Господом, Божьей Матерью и сонмом святых.

Изменения происходили и в византийской, и в древнерусской иконе. В XV—XVI веках появились новые иконографические изводы, новые композиции. В XVII веке эти изменения пошли быстрее, и русские мастера, познакомившись с западными гравюрами, стали вносить в иконы отдельные элементы, характерные для западноевропейского искусства. В течение XVII века появляется новая манера письма, но она сохраняет связи с древней иконописной традицией.

Петровское время чрезвычайно убыстряет темпы перенимания западных новшеств. Во многом это связано с особенностями характера самого Петра I. Это убыстрение коснулось всех сторон жизни, в том числе и иконописи. Поэтому иконы первой половины XVIII века больше напоминают нам светскую живопись и главной для них становится учительная, а не молитвенная функция.

— Почти так и было. Дело в том, что в XVII веке иконопись начинает восприниматься как дело государственной важности. Еще в 1620-е годы, при царе Михаиле Федоровиче, создается Иконописный приказ. Если перевести на современный язык, приказ — это министерство иконописи. И задача этого приказа была, в первую очередь, взять на учет всех иконописных мастеров России. Только что прошла великая Смута, ее результатом было разорение монастырей и храмов — требовалось их восстанавливать и расписывать.

И вот мастера разделены на несколько категорий: городовые (живущие в других городах), московские (всегда под рукой), создана мастерская приказа, которая через 10 лет стала частью Оружейной палаты — главного художественного центра иконописи в стране. Собственно, Оружейная палата была своеобразной академией художеств, она уже не только удовлетворяла нужды государя и двора, но и обучала талантливых новичков. Все мастера Палаты обязаны были иметь учеников.

Позже там работали также иноземцы, с них брали «целовальную запись» — присягу: они целовали крест и давали слово ничего не утаивать от своих русских учеников, и за этим тщательно следили.

— Мы как раз и пытались показать на выставке, что менялась вся Россия: старая уходила в прошлое, а новая меняла уклад жизни и мироощущение. Отсюда изменения в иконографии. Князь Е.Н. Трубецкой в начале ХХ века так и назвал икону: «умозрение в красках».

И если каноническая икона помогает человеку избавляться от земных страстей, подниматься над земной суетой, то у мастеров Оружейной палаты икона отражает изобилие, нарядность, пышность и красоту сотворенного мира, звучит как вдохновенный гимн творческой премудрости Создателя.

Изменение характера религиозного чувства изменило и переживания основных моментов вероучения. Характерное для этого времени личностное восприятие событий Священной истории ярко отражается в иконах того времени. Усиливается интерес к человеческой стороне личности Христа.

— Из западной традиции пришло особое внимание к подробному изображению Страстей Христовых. Это необыкновенно усиливало возможность сопереживания Евангельскому рассказу: человек не только созерцал события Священной истории, но и соучаствовал в них. К концу XVII века даже формируется особый «страстной ряд» иконостаса. На выставке представлены иконы из этого ряда московской церкви Святителя Николая на Щепах.

— Они собраны в основном в 20—30-е годы основателем музея Петром Дмитриевичем Барановским, выдающимся архитектором-реставратором. Многие собраны из храмов, которых, по сути, уже не существует. Например, в экспозиции данной выставки представлены иконы «Образ всех святых», «Проповедь Христа в синагоге», «Несение креста», «Снятие с креста», «Пригвождение ко кресту», «Наложение тернового венца». Вы читаете на иконах надпись: «Из храма Святителя Николая на Щепах». А самого храма давно уже нет. Многие экспонаты у нас неизвестного происхождения.

— На выставке представлены два издания Евангелия 1699 и 1715 годов и Шестоднев 1688 года. Книги XVII столетия отпечатаны в единственной российской типографии — Московском Печатном дворе, который был важнейшим центром духовной и культурной жизни России. Он находился в Москве на Никольской улице, недалеко от Кремля, и здание сохранилось до сих пор.

Государь и Патриарх ревностно следили за тем, чтобы в главной государственной типографии в первую очередь и в достаточном количестве издавалась духовная литература. Над книгами работали так называемые «справщики» — редакторы, не случайно чаще всего это были ученые монахи. Священное Писание и Священное Предание оставались фундаментом российской культуры и государственности.

— Нашей выставкой мы пытались показать мироощущение трудного, переходного периода русской истории. Рост всегда болезнен, надо потрудиться, переболеть, чтобы достичь нового уровня — и физического, и профессионального, и духовного. Мы сегодня тоже живем в переходное время, полное испытаний, борьбы старого и нового, и, подобно людям рубежа XVII—XVIII вв., мы должны сказать Господу: «Мы слабы, подвержены влиянию, иногда бездумно, падки на все новое, но мы при всем при том держимся за край ризы Твоей, Господи!» В этом и урок нашей выставки: при всех потрясениях, катаклизмах истории, в данном контексте — Петровских реформ, в сердце человека всегда должен оставаться Иисус Христос. Пока Он в сердце, ничего не страшно. А уроки того времени необходимо осмысливать для того, чтобы и дальше ставить Христа и Евангелие в сердцевину нашей жизни.

Людмила Козельцева