 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№5 (38) май |
|
|
ПРОФЕССИЯ — МАТУШКА
Этой профессии нет ни в одном справочнике, об этом виде служения не упоминает богословие. Но оно существует тысячелетия и подразумевает не только роль жены, хозяйки дома и хранительницы очага, многодетной матери, воспитательницы, помощницы священника, благотворительницы и общественного деятеля, но и красивой женщины. Об этом наш корреспондент беседует с Ольгой Бернардовной, женой священника Виктора Куркина, настоятеля храма иконы Казанской Божьей Матери в поселке Янтарный Калининградской области.
 — Матушка Ольга, не удивляйтесь, но я хочу начать интервью не с Вашего общественного служения, а… с моды. Недавно все православное сообщество всколыхнули слова митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла о том, что многие православные женщины словно бы демонстративно "убого" одеваются. В частности, владыка сказал: "Мы не должны производить впечатление странных, придурковатых людей, если мы хотим быть Церковью народа, а не замыкаться в гетто. Мы должны показать пример народу, в том числе и своим внешним обликом".
— Я тоже это вижу и недавно сама была такая — небрежно одетая, совершенно не заботящаяся о своем внешнем виде. Сначала я просто не обращала на это внимание. Ну, я оправдывала себя тем, что у меня четверо детей, что я загружена работой, что мне некогда. Поверьте, вправду не до того было.
— И что же случилось потом?
— Мне стали делать замечание подруги: "Матушка, ты же молодая, посмотри на себя, так нельзя". Но решающим событием стал тот факт, что мне пришлось стать публичным человеком — организатором и ведущей Православного фестиваля духовно-нравственной и народно-патриотической песни "Петропавловские встречи в Янтарном". В этом году мы будем проводить его уже в третий раз.
— Ну вот, Ольга Бернардовна, мы же хотели поговорить о моде, а свернули к разговору об общественной деятельности. Или это настолько взаимосвязано?
— Я сейчас упомяну о фестивале буквально в нескольких словах, и Вы все сами поймете… Итак, любая матушка Вам скажет, что приход существует, в частности, на деньги благодетелей, то есть спонсоров. Среди них немало людей состоятельных — представляете, как они одеты? Это красивые, элегантные мужчины. Теперь представьте их жен: это красивые, элегантно одетые женщины. И вот они приходят к нам в гости, я а одета так, будто мне все равно, как одеться. Получается, что я просто не уважаю своих гостей!.. Здесь и слепой увидит разницу.
А тут еще фестиваль в 2005 году! Мы не ожидали, что соберутся около двух тысяч человек, думали — так, камерное мероприятие, приезд близких людей на праздник святых апостолов Петра и Павла. Я со сцены вела фестиваль на протяжении шести часов! Боже мой, стыдно вспомнить, в каком виде я выходила к гостям. У меня были длинные волосы, и я наспех сделала злополучную учительскую "гульку". Какая там парикмахерская, мне и в голову не пришло сходить к мастеру, было не до того.
Младшему нашему сыну, Гошке, было всего два с половиной года, и я все еще кормила его грудью. Уходила со сцены, пряталась за стеной храма, отворачивалась от людей и кормила сына, потом опять бежала к микрофону.
— Догадываюсь: сейчас Вы скажете про лишний вес.
— Скажу обязательно, потому что никогда не забуду, как мне было неловко за него два года назад перед таким количеством людей, не забуду, как я пыталась скрыть свою неухоженность и полноту. Представляете, я, как девчонка, пряталась за большими аудиоколонками на сцене.
Какие девушки-красавицы выходили на сцену, прямо невесты, какие выступали артисты, солисты, как замечательно выглядели участники хоров! А я… в своем старом платьице. Я в нем на все вечера в Янтарном ходила.
— На втором фестивале, в 2006 году, все уже было иначе?
— Почти. Во-первых,
| "Матушка, ты же молодая, посмотри на себя, так нельзя" | я уже не кормила Гошку и похудела за год на 15 килограммов, как и обещала в шутку гостям первого фестиваля при прощании. Они тогда оценили мою шутку и засмеялись. Во-вторых, за две недели до второго фестиваля я пошла в парикмахерскую. Меня так радостно встретили, что бесплатно сделали мне модную стрижку, легкую химию, мелирование и прическу. Не забуду, какой обновленной, с каким ощущением полета я возвращалась домой и какими удивленными глазами смотрели на меня прихожане. Хотя, признаюсь честно, перед некоторыми людьми я прячу свою стрижку и мелирование под платок.
— Почему прячете? По-моему, все нормально. Я вот перестала стесняться своей короткой стрижки, а у Вас даже не короткая.
— Прячу по той же причине, по которой, став матушкой, выслушала полуупрек, полунаставление относительно макияжа. Одна верующая женщина, которую я очень уважала, увидела мои накрашенные ресницы и сказала, что я "искажаю образ Божий". А я, молодая и веселая, сказала в ответ, что "я не искажаю, а только корректирую". Она мудро промолчала в ответ, и с тех пор относительно макияжа я особенно осторожна. Все хорошо, на мой взгляд, в меру.
— Итак, Вы назвали "во-первых" и "во-вторых", а было еще "в-третьих"?
— Конечно, было: это мой наряд, и тут оказалось проблем больше всего. Вот и похудела, и прическу сделала, и очки в модной оправе, а до наряда руки так и не дошли… Верите, все дела, дела, дела… За день до фестиваля я была в таком отчаянии, что разревелась перед батюшкой, и он наконец повез меня в магазин. На празднике на мне новые были только купленные босоножки, а красивую юбку подарила одна подруга, пиджак — вторая подруга, топик — прихожанка.
— В современной Православной Церкви есть проблема так называемых "церковных ястребов". Так профессор богословия диакон А. Кураев называет бабушек, которые в церкви "набрасываются" на тех, кто, по их строгому мнению, не так одет, не так стоит, не так крестится, не так молчит.
— У нас в храме таких бабушек-тетушек нет. Мы с ними сразу договорились, что в Божьем храме должны быть только любовь, доброжелательность, улыбка, тихая речь. Я вхожу в положение невоцерковленных девочек, женщин, которые не в меру пользуются макияжем или без платочка идут в церковь. Мы с бабушками рады самому факту их прихода, пусть даже они еще не все понимают.
Я же иду на исповедь, к причастию без макияжа, знаю, что буду плакать и тушь потечет. И они все это узнают постепенно, у них появится чувство меры. Ни в коем случае нельзя их отталкивать. У нас и так молодежи в церкви мало.
— У Вас курортный поселок — представляю, в каких платьях летом, в жару, в храм заходят женщины…
— Человек отдыхал на пляже, и вдруг ему сильно-сильно захотелось пойти в храм. Как Вы считаете, может быть такое? Да у нас в Янтарном такое случается сплошь и рядом. Да, заходят в церковь в открытом платье или в очень открытом. Знаете, что мы заметили? У нас же не принято одергивать и делать замечания, так вот: женщины интуитивно все понимают и просят два платочка, один — на голову, а второй — плечи прикрыть.
— Ну вот, тему моды мы обсудили, что если теперь обратиться к истокам? Ольга Бернардовна, как становятся матушками? Думали ли Вы, выходя замуж, что станете женой священника?
— Не думала и не гадала. Больше того скажу Вам: когда мы собрались пожениться с будущим отцом Виктором в 1980 году, то он, как уроженец Калининградской области (образцово-показательной атеистической области в СССР), оказался некрещеным.
— ?!..
— Вот так.
| У нас не принято одергивать и делать замечания. Женщины интуитивно все понимают |
А в моей семье были священники, и жили мы в Загорске, и из окна нашей квартиры была видна Троице-Сергиева Лавра, и моя мама работала поваром в Лавре и кормила семинаристов, я при всем при этом была комсомолкой. Не удивляйтесь, время было такое. Я Вам больше скажу: когда я в загорской школе подала заявление в очередь на квартиру, директор мне официально заявила, что заявление не возьмет, потому что моя мама работает в Лавре. Пришлось звонить в горком партии.
Что интересно, отец Виктор узнал о христианстве в армии — от кого бы Вы думали? От баптиста, его звали Анатолий, это он подарил мужу первую Библию, с которой тот потом никогда не расставался. Но баптисты чем-то интуитивно не нравились отцу Виктору, как говорится, Бог миловал.
Получилось, что мы в один месяц и жениха покрестили, и повенчались там же, в Загорске, так как на родине отца Виктора еще не было ни одного православного храма.
Затем мы устроились на работу в подмосковный Загорск. Я — учителем русского языка и литературы после окончания Шауляйского пединститута, отец Виктор — рабочим на лесоповале. У него было 10 или 12 корочек о разных рабочих специальностях, начиная с газосварщика. Жили мы в бараке на окраине города, встали на очередь, мечтали о квартире и о мебели…
И только через шесть лет молчания муж признался мне, что все эти годы он мечтал о семинарии и ждал только, когда наша семья получит квартиру, чтобы мне и Леночке было где жить.
Окончание следует
Людмила Козельцева
|
