 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№3 (36) март |
|
|
ЗАПИСИ
 ***
Жизнь идет негладко, и эта "не-гладкость" делается уже какой-то привычной нормой; наше былое благополучие так далеко (и внутренне далеко, не только внешне), что даже не вздыхаешь о нем. Конечно, это общее место, давно всем известное, особенно нам, русским, что страдания полезны для души; но я недавно как-то по-новому пережил этот трагизм. Наши трудности и горести, если мы их несем добровольно (соглашаемся на них), питают и укрепляют душу, они непосредственно превращаются в богатства духовные — "кратковременное страдание производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор 4:16, 17); это благодатный ветер, надувающий паруса нашего духа…
***
Важна не "праведность" сама по себе — праведны были и фарисеи, но ложной праведностью (основанной не на том, на чем надо, т.е. на любви, вере), праведностью наружной, надменной, ложной, трижды неправильной. Все добродетели без смирения ничто.
***
Какова наша праведность, по-скольку она у нас есть, не совмещается ли она с грехом? Не формальна ли она, не тщеславна ли?
***
Старушка X., которая считает себя окончательно благоустроенной религиозно, когда я ей приношу что-нибудь почитать: "Ах, вот это совсем моя мысль, это надо выписать!" Самолюбивый человек безнадежно слеп и одинок: ничего ни в мире ни в людях он не увидит, кроме себя и своего.
***
Сама по себе ограниченность человека не есть глупость. Самые умные люди непременно ограничены в ряде вещей. Глупость начинается там, где появляется упрямство, самоуверенность, т.е. там, где начинается гордость.
***
Зло и добро не есть совокупность добрых или злых поступков; это злая или добрая сила, владеющая человеком. Безмерен этот напор зла, сила этого начала. Мало имеют значения (религиозного) поступки сами по себе. "Хорошие" по результату дела (накормить, помочь и т.д.) могут быть злыми по существу, исходя от человека, одержимого злом; и неудачные, глупые, даже вредные дела могут быть добрыми — исходя из доброго источника, имея добрые побуждения.
***
Часто мы не грешим не потому, что победили грех, внутренне его преодолели, а по внешним признакам — из чувства приличия, из страха наказания и проч.; но и готовность на грех — уже грех сам по себе.
***
Но внутренний грех, не исполненный, все-таки менее совершенного: нет укоренения в грехе, нет соблазна другим, нет вреда другим. Часто есть пожелание греха — но нет согласия на него, есть борьба.
***
Вот ступени, по которым грех входит в нас: образ, внимание, интерес, влечение, страсть.
***
Мы делаем добрые дела, очищаем свое сердце и приближаем себя к Богу не из-за награды, а из любви к Богу. Однажды я спросил себя: "Остался ли бы я с Христом, если бы я знал наверное, что дьявол победит Бога?" И ответил без колебания: "Конечно, остался бы". Где же тут эгоизм?
***
В общем я скучаю над канонами, а особенно над акафистами, и читаю их только по обязанности. Выделяю отсюда только покаянные каноны Октоиха и постной Триоди. Но бывают часы большой душевной тяжести и тоски, и тогда слова некоторых канонов (Божией Матери — молебный, Иисусу Сладчайшему) произносишь как свои собственные. Значит, "нечувствительность" к канонам есть обличение — отсутствие у данного лица настроения автора данного канона. Мораль в христианстве не то чтобы дело второстепенное, но выводное. Иного порядка нравственность, не вытекающая естественно из полноты нашей религиозности: она есть или просто добропорядочность, или дело инстинкта, или — очень часто — нестерпимая фальшь.
***
Чем больше человек будет, забывая себя и свое, отдавать свое сердце Богу, делу и людям, тем легче будет ему становиться, пока он не достигнет мира, тишины и радости — удела простых и смиренных душ.
***
Самая острая скорбь об умершем есть скорбь о себе, эгоистичная, личная боль. Праведные, смиренные, святые не скорбят.
***
Ожидание и требование чудес не только нечестиво, как проявление недоверия к Богу, но и бессмысленно: ведь мы имеем миллионы совершившихся чудес, если они не убедили нас ни в чем, то почему именно это (n+1) чудо должно нас убедить?
***
Можно прожить — и живут многие — всю жизнь слабой чьей-то тенью, копией. Самый первый примитивный смысл существования — быть самим собой, возвышаясь до преобразования себя в "образ и подобие Божие".
***
Для чего просить, раз "знает Отец"? (Молитва "Отче наш" и другие). Тут наш сознательный поворот к Богу, смирение, чувство связи и зависимости; кроме того — важность "выговаривания", общения.
Священник Александр Ельчанинов
|
