 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№2 (179) февраль |
|
|
Ответы Патриарха
Пролог. 30 октября 2018 года в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя г. Москвы состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с участниками VIII Международного фестиваля «Вера и слово». Предстоятель Русской Православной Церкви ответил на вопросы собравшихся.
(Окончание. Начало в № 1 (178) январь 2019 г.)
 Священники должны не столько на уровне слов, сколько на уровне мысли приблизиться к тому, как мыслит современная молодежь. Дело не столько в построении фразы, — думаю, стиль здесь ни при чем, — но священник, обращающийся к молодежи, должен понять, в каких категориях мыслит молодой человек, в какой системе ценностей он живет; священник должен войти в эту систему, не растворяя самого себя, и изнутри помочь понять абсурдность многих взглядов и заблуждений.
Это очень тонкая работа, это не только вопрос языка. Когда священники желают понравиться молодежи и начинают употреблять молодежный сленг, говорить так, как говорят где-нибудь на дискотеке, но при этом в их словах нет ничего, что может «зацепить» человека, — то это пустота, это «медь звенящая и кимвал бряцающий» (1 Кор 13:1), это клоунада. Сегодня я уже говорил о клоунаде — об интеллектуальной клоунаде, а здесь клоунада лингвистическая. Поэтому я бы предложил так: каждый священник должен разговаривать на том языке, на котором может, который для него является естественным. Вот здесь сидят молодые люди, но я же не корчу из себя юношу, владеющего молодежным жаргоном, и, тем не менее, все меня понимают, верно? Точно так же многие наши замечательные актеры, будучи кумирами для молодежи, не всегда говорят на молодежном сленге. Еще раз хочу сказать: если есть сильная мысль, яркое сравнение, отсылка к опыту переживания присутствия Бога в своей собственной жизни; если есть подлинность, честность, искренность, то это зацепит, вне зависимости от того, в полной мере человек говорит на современном языке или нет.
Что же касается запретов, не думаю, что должны быть какие-то запреты. Другое дело, что у каждого архиерея есть архипастырская ответственность за то, как ведут себя священники, в том числе и за то, как они позиционируют себя в медийном пространстве. Возможно, могут быть и некие душеспасительные беседы со священников, но без ущерба для миссии в молодежной среде, я бы так сказал.
— Ваше Святейшество, Алена Горенко, телеканал «Спас». Наше общество сейчас культурно и смыслово разобщено. Вот в советское время — понятно, что тогда было много хорошего и плохого, — люди читали одни книжки, смотрели одни фильмы. Сейчас огромное количество информации, субкультур, иногда аудитория одной социальной сети диаметрально отличается от другой. Я не говорю, что выбор — плохо, выбор должен быть обязательно, но, прощу прощения за такой простой пример, чтобы испечь хлеб, нужно поставить опару. А опара общая для всего, то есть потом мы кладем в нее изюм или яблоки, но база общая. Вот сейчас — есть ли у нас что-то, какие-то культурные ценности, которые являются общенациональными и смыслообразующими для всех?
— Конечно, есть, но насколько эти ценности сегодня преподаются в школе, преподаются подрастающему поколению — для меня большой вопрос. Вы знаете, в какой-то момент меня попросили возглавить Общество русской словесности. И первое, на что мы обратили внимание, — это, конечно, преподавание литературы в школе. Сейчас происходят какие-то положительные изменения, и, думаю, в конце концов мы договоримся о «золотом каноне», о перечне литературы, которую школьник должен непременно прочитать.
Почему так? Потому что художественная литература формирует определенные ценности в сознании ребенка и особенно в переходном возрасте у подрастающего поколения. Поэтому я хотел бы обратить внимание на то, что ценности, конечно, есть, они присущи нашему народу, живут в нашей литературе, в изобразительном искусстве. Но насколько эти ценности правильно, умно предлагаются в школе детям и особенно подросткам? Конечно, возникают определенные вопросы, и тут нельзя обойти стороной тему подготовки педагогов и тему подготовки соответствующих учебников.
Ну, и самая трудная тема: ребенка можно учить всем этим ценностям дома, в школе, но когда он включает телевизор… Да, «Спас» является исключением, спасибо большое! Я все больше и больше смотрю «Спас». Вообще, у меня мало времени смотреть телевизор, но когда я смотрю, я устаю, особенно от политических баталий, и переключаюсь на «Спас», где даже политические темы интерпретируются совсем иначе, в иной стилистике подаются. Но это исключение из того, о чем я хотел сказать. А если, действительно, все масс-медиа, вся массовая культура будут работать на основе других ценностей, то нужно быть очень мужественным ребенком, очень сильно укоренным в том, чему тебя научили родители, чтобы противопоставить себя всему этому.
Школа, учебники, семья, средства массовой информации, массовая культура…Мы должны договориться о каком-то нравственном консенсусе: что можно, а чего нельзя, какие ценности нужно непременно воспитывать в детях, а от чего их нужно отвращать. Пока наше общество не доросло до способности работать над таким консенсусом, — дай Бог, чтобы в какой-то момент это произошло. Ну, а сейчас надежда на милость Божию, на родителей и на здравый смысл наших детей и молодежи. Спаси Господи.
 — Спаси Господи, Ваше Святейшество.
— Константин Мацан, радио «Вера». Ваше Святейшество, сегодня многие эксперты прогнозируют грядущую большую проблему: общество может столкнуться с тотальной безработицей, потому что уже сегодня на многих рабочих местах живых людей заменяет искусственный интеллект. Вы были одним из первых, кто поднимал эту тему на очень высоком уровне в прошлом году в рамках Рождественских парламентских встреч. Как Вы считаете, если прогнозы экспертов сбудутся хотя бы отчасти, если эта проблема перед нами станет, то как изменится наша жизнь и как к этому готовиться? И как, если это произойдет, человеку справиться с внезапной ненужностью и невостребованностью?
— Очень важный вопрос. Он, конечно, должен беспокоить не только людей веры и Церкви, но и государственных деятелей, общественных мыслителей. Единственное, что должен сказать: не впервые человеческая цивилизация проходит через такой кризис. В начале XIX века, когда в Великобритании появились машины, вы знаете, началась даже борьба с машинами, восстание против машин. Люди поняли, что с появлением машин у них открывается перспектива потерять работу, и физически боролись с индустриализацией. Но появление паровых машин на фабриках — это лишь маленькие росточки по сравнению с теми деревьями, которые сейчас выросли. Сплошная компьютеризация, роботизация многих производственных процессов, творческих процессов может привести к появлению огромного количества безработных, молодежи, у которой будет потеряна перспектива найти свое место в жизни.
Общество должно искать альтернативу. У меня нет готового ответа, но я понимаю, что есть такие сферы человеческих взаимоотношений, где никакая машина не сможет работать. В первую очередь это педагогика, это воспитание. Сейчас огромное количество менеджеров и юристов не могут найти работу, потому что в конце 90-х и в начале нулевых мечтой всех было стать банкиром или юристом, но мало у кого было желание становиться инженером. Сейчас ситуация, к счастью, изменилась, и, может быть, по мере сокращения и умирания одних профессий общество станет нуждаться в других профессиях. Думаю, воспитание — это сфера, которая может вобрать в себя очень большое количество профессионально подготовленных людей.
Но это лишь навскидку, один из проектов. Надо думать, думать всем — и власть имущим, и тем, кто ставит перед собой такие вопросы, и Церкви, — что может произойти с обществом, какие буквально катастрофические последствия могут произойти, если вовремя не решить эти проблемы. Разделяю Вашу озабоченность, но, к сожалению, у меня нет готового ответа.
 — Спасибо.
— Ваше Святейшество, благословите. Священник Вячеслав Клименко, Екатеринодарская епархия. Свой вопрос составил в тему предыдущего. Можно отметить, что технические достижения упрощают жизнь человека, но при этом в обществе считается, что показателем прогресса является некий уход от традиционных ценностей. Как Вы считаете, на этом пути к упрощению, к удобствам всегда ли человечество будет скатываться во грех или этого как-то можно избежать? Спасибо.
— Сколько существует человечество, со времен Адама и Евы, люди скатываются во грех. Невозможно замерить масштаб этого явления, потому что иногда нам кажется, что весь мир в погибели, а потом мы вдруг сталкиваемся с такими примерами святости, самозабвенного служения идее, Родине, Церкви, что понимаем, как много праведников. Но так уж мир устроен, в том числе журналистский мир, что о праведниках не очень много пишут. Ведь праведник не привлекает особого внимания, потому что это человек тихий, даже если он занимает высокий пост в государстве или в какой-нибудь компании, на производстве.
Но я глубоко убежден в том, что само существование человеческой цивилизации зависит от соотношения добра и зла. Если зло превысит добро, если зло загонит добро в гетто, то наступит конец цивилизации, потому что зло нежизнеспособно. Я уже об этом много раз говорил: если развивать идею зла, открыть все возможности для зла, убрать все сдерживающие зло факторы, то оно будет бесконечно стремиться к тому, чтобы отвоевать для себя все больше и больше пространства, набрать все больше и больше сил. И если у человечества не будет возможности и способности ограничивать зло добром, то наступит конец, смерть, потому что апогеем зла является смерть и небытие. В этом смысле апокалипсис — это и есть победа на земле зла, которое нежизнеспособно и которое, как свидетельствует слово Божие, приведет человеческую цивилизацию к гибели.
Но что это означает для нас? Для нас это означает, что апокалипсис может наступить когда-то в обозримое время, в каких-то метафизических горизонтах бытия. И все зависит от того, насколько мы будем хранить добро, укрепляться в добре, в хорошем смысле слова пропагандировать добро — через проповедь, через кинематограф, через литературу, через творчество. Мы должны бороться за расширение пространства добра. Вот задача Церкви, и в этом смысле она имеет, если хотите, апокалиптическое измерение.
— Ваше Святейшество, благословите! Священник Александр Кухта, Белорусская Православная Церковь, Минская епархия. В продолжение прозвучавшей темы скажите: как Вы думаете, можем ли мы пережить некий ренессанс, новое возрождение, заново влюбиться в христианство? Или все, что нас ждет, — это тихое увядание на тающей льдине до самого конца?
— Вы имеете в виду возрождение веры, возрождение христианства? В истории были разные возрождения, не будем давать им оценок…
 — Исключительно христианства.
— Почему бы нет? Я сам пережил такое возрождение в послевоенном Ленинграде. Вспоминаю, как все храмы — их было лишь 16 — были забиты народом. Мой отец служил тогда в двух ленинградских храмах. Во-первых, на Смоленском кладбище, где часовня Ксении Блаженной. В моих воспоминаниях сохранилась огромная вереница людей, которые выстраивались в очередь, уходящую далеко за пределы Смоленского кладбища, для того чтобы прикоснуться к могиле Ксении Блаженной, в то время еще не канонизированной. И переполненный Спасо-Преображенский собор в четверг вечером, когда мой отец читал акафист святителю и чудотворцу Николаю. Переполненный собор, площадь перед собором вся забита людьми, а иногда толпа тянулась — кто знает Петербург, тот будет поражен, — вплоть до Литейного проспекта. В Пасхальную ночь движение на Литейном проспекте перекрывалось. И это было не потому, что храмов было мало, — это был религиозный ренессанс. А почему? Война! Во время тяжких страданий люди многое переосмыслили. Очень многие поняли, что такое цена жизни. Очень многие прошли через личный опыт участия небес в их жизни. Люди молились Господу, чтобы избежать смерти, гибели, и спасались чудом. Сохранилось множество рассказов о чудесах, совершавшихся во время войны, в том числе среди тогдашних ленинградцев, петербуржцев, которые пережили блокаду. Это был личный религиозный опыт, невероятно драматический и очень сильный. И на основе этого опыта в Советском Союзе началось реальное религиозное возрождение.
Почему же потом наступили хрущевские времена, возобновились гонения? Партия переполошилась, потому что и через десять лет после войны религиозность не только не сокращалась, а напротив, возрастала. И тогда наступил 1956 год, были приняты соответствующие партийные постановления, а потом, в начале 60-х, — жесткое, отвратительное гонение на Церковь, развязанное Хрущевым.
Такова история. Потому ренессанс очень даже возможен, и одной из причин может стать разочарование в той технократической цивилизации, которая сейчас с таким энтузиазмом создается. В какой-то момент люди могут достичь критической оценки всего того, что происходит в мире, и почувствовать, что без Бога никакая наука и технология, никакая технократия не спасает человека и не делает его счастливым. Думаю, мы еще переживем религиозный ренессанс.
— Ваше Святейшество, благословите! Священник Святослав Шевченко, Благовещенская епархия. Хочу коснуться вопроса, который Вы уже озвучили в своем обращении. Сегодня в Церковь приходит много молодых людей с определенной жизненной позицией, и некоторые из них хотят перестроить Церковь под понятный им формат. В социальных сетях обсуждается, какой Церковь должна быть. Что бы Вы, Ваше Святейшество, посоветовали таким новоначальным христианам, которые хотели бы осовременить церковную жизнь?
— Думаю, мой ответ не должен быть сформулирован в неких рациональных категориях — мол, нужно сделать то-то и то-то. Это все неправильно. Новоначальным нужно помочь понять красоту, силу, притягательность духовной жизни. Вот если бы Церковь наша, пастыри наши учили на своем собственном примере, на примере проповеди, на примере организации церковной общины, где бы каждый чувствовал свою нужность, где бы создавалась система солидарности и поддержки, то, думаю, тем, кто стремится усовершенствовать Церковь, не удавалось бы вносить в жизнь общины какие-то деструктивные элементы.
В конце концов все зависит от того, как мы строим нашу церковную жизнь, от ревности пастырей, от их искренности, от их стремления работать тесно со своей паствой и реально помогать людям. Очень многое зависит от нашего епископата, от его озабоченности теми проблемами, которыми живет сегодня человек, от осознания необходимости выстраивать пастырскую, социальную, молодежную, миссионерскую, просветительскую работу в Церкви, которая бы отвечала нуждам людей и способствовала укреплению веры в человеческих сердцах. Другими словами, нужно жить самим по заповедям и делать все для того, чтобы Имя Божие прославлялось.
 — Анжела Тамбова, руководитель пресс-службы Екатеринбургской епархии. Ваше Святейшество! Позвольте прежде всего передать Вам слова благодарности от всех участников памятных июльских дней в Екатеринбурге, посвященных 100-летию духовного подвига Царской семьи. Ваш Первосвятительский визит стал для нас настоящим праздником духа, и этот духовный подъем пребывает в наших сердцах по сей день. Благодарю Вас!
Мой вопрос. Как и сто лет назад, наше общество волнуют вопросы справедливости. Запрос на нее резко возрос в наши дни. Один процент россиян владеет половиной всех богатств страны, пять процентов — тремя четвертями. Входит ли этот вопрос в христианскую повестку дня, или православным лучше не задаваться им, чтобы не искушаться, не впадать в отчаяние, зависть, уныние? И как не ожесточиться? Спасибо.
— Думаю, в церковную повестку дня прямо не входит вопрос, что нужно сделать, чтобы преодолеть угрожающую единству и стабильности нашего общества расширяющуюся бездну между богатыми и бедными. Это вопрос справедливости. Я не буду забегать вперед, но у нас будет Всемирный русский народный собор, и мы будем говорить там на тему справедливости. Церковь не может замалчивать эту проблему, потому что от нее зависит стабильность общественной жизни и самочувствие огромного количества людей. Не думаю, что уместны какие-то советы, особенно радикальные, — отнять, разделить и так далее. Через все это мы проходили и помним, как грабили помещичьи усадьбы, как разграбили и опустошили всю Россию, как тащили в свои дома настенные часы, которые тут же ломались, канделябры, которые потом находили где-нибудь в хлеву, и так далее. Все это мы уже проходили, и если кто-то будет провоцировать нас на радикальную перемену ситуацию, то это будет очередная ошибка.
Полагаю, наш народ второй раз не наступит на эти грабли. Но в режиме мирного, спокойного диалога и развития всех аспектов жизни нашего общества мы не можем обходить стороной вопрос справедливости. Конечно, сегодня это запрос общества, к которому присоединяются также многие политики. Предлагаются, как вы знаете, разные схемы, я не буду входить в их рассмотрение, — какими должны быть налоги и т.д. Но, конечно, эта проблема должна быть в центре внимания и власти, и общества, и Церкви, которая озабочена тем, чтобы наше общество становилось справедливым и солидарным. Сегодня мы очень нуждаемся в том, чтобы быть солидарными. Перед нашей страной, перед нашим народом огромное количество вызовов, и мы можем ответить на эти вызовы и внутренние, и внешние только в том случае, если мы как народ и как страна будем солидарны.
Пресс-служба Патриарха
Московского и всея Руси
|
