 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№12 (9) декабрь |
|
|
О ЕВАНГЕЛЬСКОМ БЛАГОВЕСТИИ
Продолжение. Начало в № 6, 7, 8 2004 г.
 Мы веруем, что Христос, согласно со всем смыслом халкидонского догмата, Богочеловечески принимает на Себя дело нашего спасения. Как Бог, Он воплощается, но как человек, "новый Адам", послушливый Отцу до смерти и смерти крестной (Флп. 2, 8), Он воспринимает это призвание креста и осуществляет его свободно. "Никто не отнимает у Меня жизни, Я ее отдаю," - говорит Господь в Евангелии от Иоанна (10, 18).
Теперь в течение Своей жизни Спаситель во всем нам уподобился: Он жаждал, был голоден, утомлялся, тосковал, был окружен враждой, переживал все человеческие живые чувства,- и в конце концов от человеческой ненависти Он умирает. И нам кажется, что это так просто, потому что мы привыкли к тому, что всякий человек умирает: кто от болезни, кто от старости, кто от насилия, - но это совсем не просто.
Это совсем не просто вот в чем, - и здесь я повторяю мысли святого Максима Исповедника, а не свои измышления. Максим Исповедник ставит вопрос о смерти Христовой и говорит, что если действительно истинно сказанное Священным Писанием, что смерть является плодом греха (Рим. 5, 12), то есть оторванности от Бога, отделенности от Него, то в момент Своего зачатия Христос был по человечеству, как человек, бессмертен, за пределом смерти, потому что в Нем не было греха, потому что в Нем не было оторванности от Бога, потому что Богочеловек не может умереть; потому что, как говорится в одной из церковных песен Великой Субботы: О жизнь вечная, как Ты умираешь?
| В течение Своей жизни Спаситель во всем нам уподобился, во всем - кроме греха |
О Свет невечерний, как Ты угасаешь?.. Как может умереть жизнь? Как может потухнуть свет?! И это не поэзия церковная; это не преувеличение; это - четкое богословие: Тот, Кто воплотился, Тот, Кто был Словом, Которое стало плотью - и плотью Своей бессмертен.
Об этом мы косвенно свидетельствуем нашей верой в то, что в гробу тело Христово осталось нетленно не по какому-то непостижимому чуду, а потому что плоть Христова была так же совершенно пронизана Божеством, как и человеческая Христова душа. Бог явился миру плотью; не только вошел в историю, но и тело Свое человеческое обожествил. Тогда встает вопрос, который Максим Исповедник ставит напряженно: каким образом мог Он умереть?
И ответ, который дает Максим, очень страшен. Христос в течение всей Своей жизни, Своей проповеди, Своего свидетельства перед людьми неотлучно стоял с Богом и за Бога. И поэтому Он был отвергаем людьми: Вы Меня отвергаете, потому что до Меня вы отвергли Моего Отца... Ему не было места в человеческом обществе, в граде людском, где не было места Богу - не как властителю, а как Живому Господу этих людей.
| Мы говорим о радости, которую представляет собой Евангельское благовестие |
Но, с другой стороны, весь смысл Христова прихода, воплощения, проповеди, жизни, в свое время - смерти был в том, чтобы перед лицом Божиим стоять за весь род человеческий, не отрекаясь ни от кого - ни от грешника, ни от преступника: ни от кого. Он был от-вергнут людьми, Ему пришлось умереть вне стана, в городе не было места, где Он имел бы право умереть, потому что город был символом человеческого общества, которое от Него отреклось и Его извергло. И на кресте, потому что Он захотел до конца быть с нами заодно, солидарным, чтобы употребить слово, которое я употребил в начале, Он оказался причастником, участником единственной онтологической, основной трагедии человека, - Он потерял Бога: Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46)...
И еще: есть два выражения, касающиеся Воскресения Христова. Мы говорим, что Он воскрес; мы говорим также, с апостолом Павлом, что Бог Его воскресил из мертвых (Кол. 2, 12). И вот если подумать о том, что я сейчас говорил: да, Христос Своей всеконечной солидарностью с нами ушел в смерть ветхозаветную, ушел, отрекшись от Своей власти жить, и любовью Отчей Он призван вернуться к этой жизни уже победителем в Воскресении и Вознесении.
И вот опять-таки, если мы говорим о радости, которую представляет собой евангельское благовестие, мы можем говорить о всей совокупности того, что я сейчас упоминал. Такого Бога иметь - радость; радость, которая ни с чем не может сравниться. Он - не только Творец, не только Промыслитель, не только герой-Спаситель: Его любовь такова, что Он стал с нами единым вплоть до последней, предельной трагедии человеческого существования и нам вернул жизнь. И не случайно мы поем на Пасху смертию смерть поправ; и даже когда в это время в церкви гроб стоит, мы все равно поем это, и это не противоречит истине.
Да, телесно люди продолжают умирать; но той смерти, которая описывается, скажем, в шестом псалме как сошествие в место, откуда нет возврата и где никогда не будет встречи с Богом, где нет встречи человека с человеком по предельной разобщенности, - этой смерти больше нет. О ад, где твоя победа?.. Воскресе Христос - и мертвый ни един во гробе. Не в том смысле, что человеческие тела больше не умирают, но нет этой смерти, которая единственно страшна. Нам осталось в удел успение; плотию уснув, поем мы о Христе; и плотью мы усыпаем для земли; но нет смерти как последней отчужденности.
Митрополит Антоний (Блум)
|
