 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№3 (144) март |
|
|
А.И. Осипов Ф.М. Достоевский и Православие
(Продолжение. Начало в № 11 (140) ноябрь 2015 г.)
 Как желал Достоевский показать красоту очищенной души человеческой, этот бесценный бриллиант, который большей частью весь завален, захламлен грязью лжи, гордыни, плотоугодия, но вновь начинает сверкать, омытый слезами страданий, слезами покаяния! Он был убежден, что потому и грешит человек, потому и зол он часто и дурен, что не видит красоты своей подлинной, не видит души своей первозданной. В материалах к роману «Бесы» находим у него такое: «Христос затем и приходил, чтобы человечество узнало, что и его земная природа, дух человеческий может явиться в таком небесном блеске на самом деле и во плоти, а не то что в одной мечте и в идеале, — что это и естественно, и возможно». Именно об этой красоте, представшей духовно очищенному взору человека, говорил Достоевский, когда утверждал, что «красота спасет мир» («Идиот»). Эту красоту он особенно замечательно показал в детских образах. Дети везде в его сочинениях святы, всюду они как ангелы Божьи, свидетельствующие среди ужасного, развращенного мира самим ликом своим о той чистоте, любви непорочной, той красоте души, которая глубоко сокрыта внутрь каждого человека (Лк 17:21).
Но эта спасающая в нашем дольнем мире красота не может, оказывается, открыться в человеке без мужественного несения креста своего. Ибо, по непреложному духовному закону, «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян 14:22). Не случайно страдания в творчестве Достоевского занимают настолько значительное место, что его самого нередко называют художником страданий. Ими, как золото огнем, очищается душа. Они, порождая покаяние, очищают душу от грехов, принося ей мир и радость. «Если хотите, — пишет Достоевский в «Записной книжке», — человек должен быть глубоко несчастен, ибо тогда он будет счастлив. Если же он будет постоянно счастлив, то он тотчас же сделается глубоко несчастлив». «Горе узришь великое, — говорит старец Зосима Алеше, — и в горе сам счастлив будешь. Вот тебе завет: в горе счастье ищи».
Одним из постоянных мотивов в творчестве Достоевского звучит его твердое убеждение, что Христос — это высочайшая ценность в мире. Он выше всякой человеческой истины, которая всегда условна, относительна и временна. Без Христа любая истина неистинна. В письме к Фонвизиной он пишет: «Если б кто доказал мне, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели со истиной». Но что значит оставаться с Ним? Через Алешу Карамазова Достоевский произносит исполненные грустной иронии слова: «Не могу я отдать вместо "всего" два рубля, а вместо "иди за Мной" ходить лишь к обедне». Ибо если так, то действительно в душе человека от Христа остается, как говорил В.С. Соловьев, лишь «мертвый образ, которому поклоняются в церквах по праздникам, но которому нет места в жизни».
Но живой Христос, по глубокому убеждению Достоевского, сохранился неповрежденным лишь в Православии, в народах славянских и особенно в русском народе, который он называл народом-богоносцем, имеющим исключительное назначение в мире. «Русский народ весь в Православии и в идее его. Более в нем и у него ничего нет — да и не надо, потому что Православие все. Православие есть Церковь, а Церковь — увенчание здания и уже навеки». «Все, все, чего ищет русский народ, — пишет он, — заключается для него в Православии — в одном Православии и правда, и спасение народа русского»; «главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества и состоит в том, чтоб сохранившийся в Православии Божественный лик Христа, когда придет время, — явить всему миру, потерявшему свой путь». И прежде всего русский народ должен спасти Европу — это «дорогое, — по словам Ивана Карамазова, — кладбище… давно уже кладбище, и никак не более».
О Европе Достоевский говорит много. Он хорошо ее знал и видел, что произошло в ней с христианством. «В Европе и теперь есть христиане, но зато страшно много извращенного понимания христианства» («Записная книжка»). «На Западе, — пишет он Н.Страхову, — Христа потеряли — благодаря католицизму, и оттого Запад падает». За год до смерти он писал: «Да она накануне падения, ваша Европа, повсеместного и общего. Муравейник, давно уже создавшийся в ней без Церкви и без Христа, с расшатанным до основания нравственным началом, утратившим все общее и все абсолютное, — этот созидавшийся муравейник весь подкопан».
|
