 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№9 (126) сентябрь |
|
|
Как сохранить живую веру
Отец Константин Коман (р. 1953 г.) — доктор богословия, ученик греческого ученого Саввы Агуридиса, профессор кафедры библейского богословия Бухарестского богословского факультета им. Патриарха Иустиниана. Он проводит большую научную, переводческую, миссионерскую и пастырскую работу. (Окончание. Начало в № 8 (125) август 2014 г.)
 — О. Константин, иметь детей сегодня стало чем-то нежеланным: это подразумевает болезнь [рождения], заботы, усталость, стресс, финансовые усилия. Что нам дает ребенок?
— Я бы не согласился с вашим утверждением. По моему опыту, думаю, сейчас мало-помалу возвращаются к рождению нескольких детей в семье. Думаю, мало таких, кто совсем не хочет иметь детей по причинам, которые вы перечислили. Невозможно утратить естественный инстинкт деторождения. Мне известны семьи в моем окружении, родившие не только больше двух, но и трех детей, четырех и так далее. С ребенком связаны заботы, усталость, самые разные труды, но он вписывается в естество жизни.
Кто отказывается рожать, тот встает в позу осуждения собственного рождения. Его самого не было бы, если бы родители думали так же. Бог создал мир таким, чтобы мы рождались и рожали.
Ребенок вносит полноту, радость, вкус чистоты, невинности, красоты, непорочности. Не думаю, что необходимо ратовать за рождение детей. Это само по себе ясное дело.
Ребенок очень содействует упрочению семьи. Ребенок объединяет супругов, как говорят. Он желателен и потому, что призывает обоих родителей выйти из своего эгоизма вдвоем. Вместе они теперь могут относиться к некоему третьему, в ком находят себя в равной мере, к чему-то очень своему, что, однако, представляет собой отдельную личность.
При всем том необходимо сказать, что союз двух представляет собой брак как таковой, а ребенок является плодом семейной жизни. Однажды, когда дети вырастают большими, они отрываются от родителей, и двое супругов остаются вместе и дальше, до конца. Говорю это потому, что имеется очень распространенное искушение превратить отношения с ребенком в заменитель отношений с другим супругом. Есть много таких родителей, которые «эмигрируют» в отношения с детьми, пытаясь таким образом избежать трудностей, а особенно требований, предъявляемых отношениями с другим супругом.
— Зачем нужно иметь больше двух детей?
— По моему опыту, единственный ребенок вырастает с большим недостатком, от которого не избавляется всю жизнь: терпеть всяческое давление, исходящее со стороны родителей, окружающей среды и самой жизни. То, что изливалось бы на двух, трех или больше детей, изливается теперь на одного: мечты и чаяния родителей, опасения, риски, тревоги будущего, дилеммы, варианты и т.д. Эти прессинги обычно оборачиваются для него явным затруднением при принятии решений. Единственный ребенок с большим трудом принимает решения, он постоянно балансирует между противоположными решениями, между возможными вариантами. Я знал много подобных случаев.
Мы уже не говорим об отсутствии навыка делиться с другим вещами, подарками. Это фактически то же самое! Второй ребенок приходит с важным решением: все будет делиться пополам. Но тут остается риск возникновения спора «ты или я». И лишь третий ребенок (и остальные также в равной мере) выводит двоих из ситуации спора: «Уже не только я и ты, но есть еще и он».
Спор или борьба двоих тоже формирует ущербную психологию. Ребенок, выросший с одним братом или сестрой, будет в каждом видеть человека, с которым ему предстоит спорить или делить ситуации, вещи и т.д. И только появление третьего ставит детей в естественное русло бытия, в котором все делится на три, как на это указывают и личные местоимения: я, ты и он.
Христианское богословие утверждает бытие в Троице в качестве образа совершенного бытия. Люди созданы по образу Пресвятой Троицы. Отец Думитру Стэнилоае на страницах своих достопамятных трудов выявляет важность понимания мира по образу Божественной Троицы. Отношения между мной и тобой неполны, если у них нет свидетеля, в котором они отражались бы, который подтверждал бы их и свидетельствовал о них.
— Каковы главные предубеждения и ошибки в отношениях с духовником? Чего можно требовать и ожидать от духовника?
— Это действительно очень сложная и крайне важная тема. Остановлюсь пока на двух моментах, которые сразу приходят мне в голову и которые, я считаю, оказывают сильное влияние на
| Ребенок очень содействует упрочению семьи | отношения с духовником. Первый касается различия, которое мы должны проводить между священником, принимающим исповедание грехов и дающим отпущение их от имени Бога, и духовным отцом. Зачастую происходит их смешение — с негативными последствиями.
Если мы видим в священнике, принимающем исповедь, скорее духовного отца, тогда наш диалог сосредоточится на обсуждении проблем и решений, которых мы от него ожидаем. В этом случае минимизируется собственно содержание Таинства святой Исповеди, которое предусматривает четкое исповедание грехов, сопровождаемое сожалением и обещанием не повторять их больше. Это чаще всего происходит в случае с молодежью.
Если мы видим в священнике только служителя Церкви, который принимает исповедание грехов и подает их прощение (хотя это не малое дело, а нечто гораздо более важное, чем любой совет духовника), тогда мы можем пренебречь духовными отношениями наставничества и послушания, подчинения своей воли духовному отцу.
Эти две ипостаси в большинстве случаев совмещаются в лице одного священника, однако они могут быть разделены. В монашеских общинах, например, одному священнику ты исповедуешься, а другой является твоим духовным отцом, которому ты подчиняешь всю свою волю и который берет на себя ответственность за твое духовное окормление.
Мое предложение заключается не в том, чтобы мы имели духовного отца, отличного от того священника, который в рамках Таинства святой Исповеди разрешает нас от исповеданных грехов, а в том, чтобы проводить различие между этими двумя служениями. Разумеется, самый действенный совет — тот, который дается на исповеди, но совет может даваться и в любом другом контексте. Вспомним атмосферу патериков, где монахи ходили к старцам только за советом.
Может, лучше всего нам было бы проводить совершенно четкое различие между собственно исповеданием грехов, которому мы должны уделять максимальное внимание и не процеживать его через долгие дискуссии с духовником, с одной стороны, и духовным наставлением — с другой.
Другой аспект, связанный с духовником, который я выделил в своем опыте, — это риск взвалить на духовника бремена и ипостаси, которые не относятся к его положению духовника. Объяснюсь.
Духовник в какой-то момент становится заменителем, заменой или идеальной проекцией того, чего недостает у верующего. Если у юного верующего нет отца, который нравился бы ему, существует риск, что он заменит его духовником, что неправильно. Мне приходилось иметь дело с тяжелыми подменами. Если у жены нет мужа, который нравился бы ей, существует риск, что она перенесет свое отношение к мужу на духовника. Это самый большой и чаще всего встречающийся риск. Я имею в виду не, Боже упаси, нечистые чувства, а собственно отношение женской природы к мужской.
Этот риск подпитывается тем фактом, что муж представляет собой определенную конкретность со всех точек зрения, очень скоро делающую явными свои немощи, тогда как духовник
| Нам нужно проводить четкое различие между собственно исповеданием грехов и духовным наставлением | представляет собой идеальную проекцию мужчины. Я имею в виду прежде всего потребность женщины обращаться к авторитету мужчины. Нужно учесть и часто встречающуюся у женщин предрасположенность к витанию в грезах и утопических мирах.
В подобных ситуациях от духовника ожидается, что он возьмет на себя координирование жизни соответствующего верующего во всех ее деталях, будет давать решения во всех практических проблемах, с которыми тот сталкивается. Здесь встает еще один очень деликатный вопрос: до какой степени духовник может вникать в жизнь и брать на себя решения в том, что касается повседневной жизни верующего? Может ли он решать, жениться ли тому и на ком, в какой вуз поступать, какую работу выбирать, какими делами заниматься, брать ли кредит в банке или нет и т. д.?
Моя точка зрения такова, что духовник не должен решать вместо другого человека, и каждая человеческая личность, на основании своей свободы и ответственности, в конечном счете, должна принимать абсолютно любое решение. Духовник может помочь человеку лучше понять ситуацию и, самое главное, разглядеть духовные последствия любого решения. Духовник может помочь верующему лучше понять свои внутренние мотивации, глубинные побуждения, скрытые намерения, которые могут привести к тому или иному решению. Но не думаю, что ему было бы хорошо принимать решение вместо другого человека.
Перевела с румынского Зинаида Пейкова
По материалам Putna.ro
Священник Константин Коман
|
