 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№10 (115) октябрь |
|
|
Святые как знак исполнения Божия обетования человеку
 (Продолжение. Начало в № 4 (109) апрель 2013 г.)
«Одним из святых написано: "Кто не почитает себя грешником, того молитва не приемлется Господом". Если же скажешь, что некоторые отцы писали о том, что такое душевная чистота, что такое здравие, что такое бесстрастие, что такое созерцание, то писали не с тем, чтобы нам с ожиданием домогаться этого прежде времени, ибо написано, что не приидет Царствие Божие с соблюдением (Лк 17:20) ожидания. И в ком оказалось такое намерение, те приобрели себе гордость и падение. А мы область сердца приведем в устройство делами покаяния и житием, благоугодным Богу, Господне же приидет само собою, если место в сердце будет чисто и неоскверненно. Чего же ищем с соблюдением — разумею Божий высокие дарования, — то не одобряется Церковью Божиею; приемшие это приобретали себе гордость и падение. Это не признак того, что человек любит Бога, но душевная болезнь».
Святой Исаак Сирин, отвечая преподобному Симеону Чудотворцу, в частности, писал: «Нет способа возбудиться в душе Божественной любви… если она не препобедила страстей. Ты же сказал, что душа твоя не препобедила страстей и возлюбила любовь к Богу; и в этом нет порядка. Кто говорит, что не препобедил страстей и возлюбил любовь к Богу, о том не знаю, что он говорит. Но скажешь: не говорил я "люблю", но "возлюбил любовь". И это не имеет места, если душа не достигла чистоты. Если же хочешь сказать это только для слова, то не ты один говоришь, но и всякий говорит, что желает любить Бога… И слово это всякий произносит, как свое собственное, однако же при произнесении таких слов движется только язык, душа же не ощущает, что говорит». Епископ Игнатий Брянчанинов, суммируя учение отцов по этому вопросу, пишет: «Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение… Должно достигнуть совершенства во всех добродетелях, чтобы вступить в совершенство всех совершенств, в слияние их, в любовь».
В связи с этим можно отметить один весьма показательный штрих в сочинениях о душевной любви: там менее всего говорится о необходимости самопознания, борьбы со страстями, покаяния. И это вполне объяснимо, ибо здание спасения здесь начинает строиться с верхнего этажа, а не с фундамента, и потому о последнем менее всего известно его строителям. Результат такого домостроительства, всегда бывает печален. (По уверению русских епископов-подвижников XIX века Игнатия Брянчанинова и Феофана Говорова, из состояния прелести написана, например, известная католическая книга «О подражании Христу» Фомы Кемпийского). Таким образом, христианская любовь, как свойство человека, обнаруживаемое в святых, есть не обычное земное чувство, не результат систематического нервно-психического возбуждения в себе особого влечения к Богу и к людям, но следствие исполнения заповедей (Ин 14:21), высший дар неба, дар Духа Святого, посылаемый лишь смирению. Только святые могут иметь чистую христианскую любовь, духовную. Ибо только «они, будучи сосудами Святого Духа, вместе видели, признавали, исповедовали себя величайшими грешниками, достойными казней временных и вечных».
На страницах этого доклада нет возможности коснуться других свойств — добродетелей нового человека, святого, которые в условиях земного существования христианина являются очевидными свидетельствами преизобильной благости Божественных обетований человеку. Приведем поэтому лишь в качестве небольшой их иллюстрации извлечения из беседы великого святого старца Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым, во время которой по молитве преподобного его собеседник смог ощутить и пережить начатки некоторых из этих благих даров Духа Святого и поведать о них миру.
«Тогда отец Серафим сказал: "Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобой… Что же не смотрите на меня?" Я отвечал: "Не могу смотреть, потому что из глаз Ваших молнии сыплются. Лицо Ваше светлее солнца сделалось, и у меня глаза ломит от боли". Он отвечал: "…и Вы теперь также светлы стали… Что же чувствуете Вы теперь?" — спросил меня отец Серафим. Я отвечал: "Необыкновенно хорошо!" — "Да как же хорошо-то?" Я отвечал: "Такую тишину и мир в душе моей, что никаким словом то выразить Вам не могу". — "Это, Ваше Боголюбие, тот мир, — сказал отец Серафим, — про который Господь сказал ученикам: "Мир Мой даю вам…" — Что же Вы еще чувствуете?" — опять спросил меня батюшка. Я отвечал: "Необыкновенную сладость". — "Это та сладость, про которую говорится в Священном Писании: "От тука дому Твоего упиются и потоком сладости Твоея напоиши я…" (Пс 35:9). От этой сладости как будто тает наше сердце и мы оба исполнены такого блаженства, которое никаким языком выражено быть не может… Что же Вы еще чувствуете?" — спросил он меня. Я сказал: "Необыкновенную радость в сердце моем." И он продолжал: "Когда Дух Божий приходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человеческая преисполняется неизреченною радостию, ибо Дух Божий радостотворит все, к чему бы ни прикоснулся Он… Что же еще чувствуете Вы?" Я отвечал: "Теплоту необыкновенную…" — "Как теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе и под ногами снег — какая же может тут быть теплота?" — "А такая, — отвечал я, — какая бывает в бане". — "А запах, спросил он меня, — такой ли, как из бани?" — "Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию…" И батюшка отец Серафим, приятно улыбнувшись, сказал: "Господь сказал: "Царство Божие внутрь вас есть", а под Царствием Божиим разумел Он благодать Духа Святого. Вот оно-то теперь внутрь нас и находится, а благодать Святого Духа отвне осиявает и согревает нас, благоуханием многоразличным преисполняя воздух… услаждает чувства наши пренебесным наслаждением и сердца наши напояет радостью неизглаголанною… "
Свет, мир и тишина, особая сладость, теплота, благоухание, радость, о которых мы здесь читаем, далеко, конечно, не исчерпывают полноты душевных и телесных переживаний человека, пребывающего в Духе Божием. Это лишь некоторые знаки исполнения Божия обетования в тех, кого Церковь именует святыми. Но весь род человеческий призван к этому царственному освящению (1 Пет 2:9), и каждый стремящийся к истине может стать избранным, возлюбленным чадом Божиим (Кол 3:12), имеющим всю полноту даров Духа Святого, ибо Бог есть Любовь. Духовная жизнь — это не просто благочестие, не просто молитва, не просто даже подвиг или отреченность от мира. Она есть прежде всего красота, то есть в первую очередь строгая упорядоченность в развитии, особая последовательность в приобретении добродетелей, закономерность в достижениях и созерцаниях. И здесь опыт святых, являющихся очевидными и бесспорными знаками исполнения Божия обетования человеку, безусловно, послужит самым надежным источником.
А.И. Осипов
|
