 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№5 (110) май |
|
|
Святые как знак исполнения Божия обетования человеку
 Продолжение. Начало в № 4(109) 2013 г.
Существует, на первый взгляд, как бы некое разногласие между понятием святости в Священном Писании, особенно Новом Завете, и традицией Церкви. Апостол Павел, например, называет святыми всех христиан, хотя по своему духовному уровню большинство из них было далеко от совершенства (ср. 1 Кор 6:1—2). Напротив, с самого начала существования Церкви и во все последующее время святыми ею преимущественно именуются христиане, отличающиеся особой духовной ревностью, подвигом молитвы и любви, духоносностью, мученичеством за Христа, то есть христиане, высотой жизни показавшие свою веру.
Однако и то, и другое употребление термина означает не различие в понимании святости, но лишь оценку одного и того же явления с разных сторон. Новозаветное употребление термина исходит из того, какими призваны быть верующие как получившие дар благодати Крещения и давшие при этом «обещание Богу доброй совести» (1 Пет 3:21), хотя в настоящий момент они еще и плотские, то есть грешные и несовершенные. Церковная же традиция, принимая это новозаветное именование, увенчивает ореолом славы и христиан, евангельской жизнью осуществивших (Иак 2:17) свое призвание. И это не только педагогический шаг Церкви, это и акт доктринальный. Причисляя христианина к лику святых, Церковь этим не просто предлагает еще один пример веры и жизни, дает живое назидание всем верным чадам, но исповедует и утверждает великую истину христианской религии о богоподобной природе человеческого существа и указывает на характер той веры, которая способна возвести христианина силою Святого Духа в состояние обетования, состояние Нового Адама, гармоничного, обладающего естественными, то есть богоподобными свойствами. Какой веры? Об этом-то и свидетельствует Церковь святыми своими. В связи с этим уместно вспомнить слова Спасителя, лежащие в основании церковного понимания веры: «Не всякий говорящий Мне: "Господи! Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: "Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем многие чудеса творили?" И тогда объявлю им: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие". Итак, всякого, кто слушает слова мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному… А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному…", домостроение спасения которого пало, "и было падение его великое"» (Мф 7:21—27).
Этим словам можно было бы привести множество параллельных мест из Священного Писания, выражающих ту же самую мысль. Предельно сжато она высказана апостолом Иаковом: «Как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (2:26).
| Приобщение Богу возможно лишь в свободном акте духовного напряжения
| Существо этой мысли состоит, конечно, не в том, что человек делами «зарабатывает» себе Духа Святого, а в том, что приобщение Богу возможно лишь в свободном акте духовного напряжения, проявляющегося в различных видах подвига. Сила веры обнаруживается и в степени подвига, хотя сам по себе подвиг далеко не всегда является показателем истинной ревности христианина, ибо весьма многие так называемые добрые дела даже у христиан проистекают не из стремления к исполнению заповеди о любви к Богу и ближнему, а из совершенно иных мотивов. Но основное, что происходит при духовном росте человека, — это внутреннее его изменение по образу Христа, и отсюда его инаковость по сравнению с образом мира сего (1 Кор 7:31).
«У христиан свой мир, свой образ жизни, и ум, и слово, и деятельность свои. Таковы же и образ жизни, и ум, и слово, и деятельность у людей мира сего. Иное — христиане, иное — миролюбцы. Между теми и другими расстояние велико» (Прп. Макарий Египетский. Беседа пятая).
Есть прекрасное русское слово «инок» (от слова «иной»), которым именуют монашествующих и которое очень точно подчеркивает основную черту тех, кто дал особые обеты в последовании Христу, в достижении идеала христианской святости. Святые — это в первую очередь иные люди, отличные от живущих по стихиям мира сего, а не по Христу (Кол 2:8). Они не плотские, они побеждают то, что порабощает других: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую» (1 Ин 2:16). Именно в этой выделенности святых из мира троякой похоти, то есть атмосферы греха, и можно видеть то принципиальное единство в понимании святости, как новозаветном, так и церковно-традиционном. По призванности в вере к иной, новой жизни — во Христе — именует апостол всех христиан святыми, каковым именованием подчеркивает открывшуюся возможность для всех верующих, еще плотских и греховных, стать реально новым творением (Гал 6:15). В преимущественной степени ставших иными по отношению к миру, стяжавших Духа Святого и явивших силу Его в нашем мире Церковь с самого начала своего существования называет святыми. Таким образом, несмотря на различие подхода в употреблении термина «святой», в том и другом случае речь идет об одном — о причастности святого Духу Божию и отсюда — о его светлой инаковости по сравнению с прочими людьми. Этот момент является основным в христианском понимании святости как таковой.
А.И. Осипов
|
