 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№4 (109) апрель |
|
|
Необходимо духовно очищаться
С депутатом Государственной Думы РФ фракции ЛДПР, председателем Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Ярославом Евгеньевичем Ниловым мы встретились в Калининграде на площади Василевского в День защитника Отечества. В ходе беседы выяснилось, что именно он является разработчиком законопроекта «О защите религиозных чувств граждан», вокруг вопроса о принятии которого уже сейчас сломано немало копий. Сей факт не мог пройти мимо внимания редакции газеты «Спас». Когда статья готовилась к печати, стало известно, что Комитет Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству 18 марта уже рекомендовал нижней палате российского парламента рассмотреть в первом чтении этот законопроект.
 — Ярослав Евгеньевич, сначала все-таки вкратце о том, что привело вас в Калининград именно 23 февраля.
— Представители ЛДПР традиционно на протяжении последних 20 лет в День защитника Отечества организуют и проводят по всей стране патриотические мероприятия. Этот праздничный день логично использовать для того, чтобы донести до власти те актуальные проблемы, которые волнуют наших избирателей и требуют скорейшего решения. В Калининградской области, например, это миграция из стран Средней Азии, транспортная ситуация на границе и другие вопросы, как в области развития бизнеса, в частности в отрасли добычи янтаря, так и в социальной сфере. — Радует, что депутаты от ЛДПР так активно интересуются, чем живут сегодня жители Янтарного края. Но оставим в стороне политику, поговорим о православной вере. Вы являетесь разработчиком законопроекта «О защите религиозных чувств граждан». Чем это вызвано и почему именно ваш комитет явился разработчиком законопроекта? — Сразу отмечу, что государство у нас светское и по Конституции РФ все религиозные организации равны. У нас в стране сейчас зарегистрировано около 25 тысяч таких организаций, порядка 60 % из них входят в Русскую Православную Церковь. Оставшиеся представляют примерно 50 других конфессий. И все по статусу имеют равные юридические права. — Но вы же не будете отрицать, что Русская Православная Церковь исторически играет доминирующую роль на территории нашей страны? — Даже в законе о свободе совести и религиозных объединениях есть строки, что у православного христианства особая роль в истории страны, в становлении и развитии ее духовности и культуры, и, естественно, в целом христианство является традиционной религией. При этом упомянутый законопроект предполагает защиту религиозных чувств не только христиан, но и представителей других религий — мусульман, буддистов, иудеев… — Почему именно сейчас возникла необходимость в принятии такого закона? Дикая выходка в Храме Христа Спасителя в Москве тоже как-то повлияла на это? — Не только. Вообще, 2012 год был годом серьезного антирелигиозного всплеска. Если говорить о концептуальной модели этого явления, то оно определяется, во-первых, эмоциональным состоянием самого общества. Это, прежде всего, большое количество проблем в социальной жизни, волнующих наших граждан в последнее время. Во-вторых, надо учесть извечную конкурентную борьбу государств — торговую, экономическую, дипломатическую, шпионскую, и информационную в том числе. А в современных условиях информационная борьба все больше возрастает.
Религиозный фактор, сложившийся в нашей стране и подразумевающий многоконфессиональность и многонациональность, одновременно является такой болевой точкой, нажав на которую нашим идеологическим противникам можно не только спрогнозировать, но и достичь нужного результата.
И мы очень хорошо должны понимать, что в нашей стане имеется часть социума, внутри которого по разным причинам — по недопониманию, ангажированности, по каким-либо другим убеждениям — желание борьбы с федеральной властью, или с партией власти, ассоциируется с борьбой с руководством религиозных организаций. В данном случае с Русской Православной Церковью. Государство обвиняется в клерикализации, ведутся бесконечные разговоры о сращивании светской и религиозной властей. Очень просто: до верховной государственной власти им достать тяжело, так же как и до руководства РПЦ, поэтому начинается борьба со святынями. — То есть на подсознательном уровне, борясь со святынями, унижая религиозные чувства граждан, они последовательно борются с федеральной властью? — В подсознании возникает именно такая модель. И это касается не только РПЦ. Так как я постоянно на связи с другими религиозными организациями, то знаком с различными фактами. В основном вандализм на кладбищах, сатанинские символы… — Ну, здесь, наверное, больше от необразованности молодых людей, у которых ветер в голове гуляет. Серьезные аспекты этой проблемы, видимо, в другом кроются. — По-разному. В крайнем случае была очерчена проблема. Нельзя обойти вниманием и радикализацию ислама, то есть появление то тут, то там ваххабитов, салафитов и т.д. Поэтому с сентября прошлого года мы стали заниматься разработкой закона, который бы усиливал ответственность — и уголовную, и административную — за оскорбление религиозных чувств граждан. После внесения законопроект вызвал очень бурное общественное обсуждение и критику. Дело дошло даже до президента, и он просил не спешить с принятием. — Что же такого «страшного» вами предлагается, что вызвало столь неадекватную реакцию у критиков законопроекта? — Предлагается, прежде всего, состав из административной ответственности, что есть сегодня (это всего лишь штраф 1000 рублей), перевести в уголовную. Статьи, которые действуют сегодня, «мертвые», по ним не привлекали к ответственности. Не разобравшись досконально, а чисто на эмоциях, некоторые эксперты заговорили о том, что это, якобы, будет карательный механизм. С другой стороны, стали проводить мысль, что религиозное чувство — это некое абстрактное понятие, не имеющее юридической природы. При этом как-то забыли, что уже шесть лет эта формулировка находится в административном кодексе и ни у кого вопросов не вызывала. — Поясните, у кого законопроект вызывает наибольшее неприятие. — В основном обсуждение идет в тенденциозно настроенных СМИ, в блогосфере. Подключились к нему различные политологи, юристы, затем Общественная палата и Совет при Президенте по правам человека. Со временем был выдвинут, на мой взгляд, абсурдный аргумент: кто будет защищать религиозные чувства атеистов? Извините, но атеисты никак не могут быть религиозной организацией. У них религиозных чувств нет, а есть некие мировоззренческие понятия, убежденность в том, что Бога нет. Никто не спорит, атеист имеет право жить с таким мировоззрением.
Но мы прислушались к доводам этих людей, и была предложена универсальная формулировка: ответственность за оскорбление чувств граждан по признакам отношения к вере. Таким образом, защищаются от оскорблений и верующие, и неверующие. Это дает возможность отсечь неконструктивную критику. — Ваша оценка перспективы у законопроекта? — Перспективы есть. И сам факт его внесения уже остудил некоторые горячие головы. Скоро закон будет рассмотрен в первом чтении, во втором чтении доработан. В настоящей редакции его нормы предложено было распространить только на традиционные религиозные организации, но мы согласились с замечаниями, что это не совсем правильно и надо распространить его на все официально зарегистрированные религиозные организации. Оскорблять человека нельзя в принципе, но если его оскорбляют еще и по религиозной принадлежности — это уже правонарушение и преступление против группы людей, и наказание должно быть более серьезным. По юридической практике, действующей на сегодняшний день, любой провокатор может купить икону и, скажем, в Пасху сесть у православного храма и начать над этой иконой производить какие-либо богохульные действия, тем самым унижая чувства верующих. И с ним ничего нельзя сделать по закону, так как купленная им икона является его собственностью и он может делать с ней все, что захочет. И за это штраф всего 1000 рублей. Но очевидно же, что такие действия, оскверняющие, с точки зрения верующих людей, святыню, да еще в Великий праздник, не могут оставить их равнодушными… — И они с этим человеком могут произвести ответные действия, которые вполне могут попасть под статьи Уголовного кодекса. Чтобы этого не случилось, и нужен разрабатываемый вами закон. К тому же он просто будет защищать самого осквернителя от самосуда возмущенных верующих граждан. — Да, мы понимаем и прогнозируем, что могут в ответ на кощунство провокатора устроить граждане, которые исповедуют ислам. Они просто разорвут его на части. Мы видим мировые примеры этому. И чтобы избежать самосуда граждан, избежать действий вне рамок правового поля, мы и предлагаем закон, дающий нашему государству адекватные рычаги для ответа на провокации подобного рода. Возможно, что статьи ранее не работали, потому что и потребности в столь жестком противодействии не ощущалось. Теперь ситуация изменилась, примеры хорошо известны, повторяться не стоит. Тем более и мировая практика есть по противодействию экстремизму такого рода. Например, в Израиле предусматривается ответственность до трех лет тюрьмы. В некоторых мусульманских странах наказание еще тяжелее, даже вплоть до смертной казни. — Какие меры воздействия предусматривает ваш закон? — Все зависит от последствий и от мотивов содеянного. Мы предлагаем за осквернение религиозной литературы и мировоззренческой символики штраф от 30 до 50 тысяч рублей, либо обязательные работы на срок до 200 часов, либо лишение свободы на срок до трех лет. Кроме этого, осквернение или порча и разрушение объектов и предметов религиозного почитания будет караться штрафом в сумме от 100 тыс. до 500 тыс. рублей, либо обязательными работами на срок до 400 часов, либо лишением свободы на срок до 5 лет. — Ярослав Евгеньевич, не сложилось ли у вас мнение, что критиков и, не побоюсь сказать, оголтелых противников данного закона не устраивает прежде всего то, что он будет направлен на защиту чувств именно православных верующих? — Определенная публика либеральных взглядов, которая явно ориентируется на Запад, связывает работу над законопроектом прежде всего с тем возмутительным случаем, произошедшим год назад в Храме Христа Спасителя в Москве. Но, как я уже говорил, закон будет защищать верующих всех традиционных религий. — Чувствуется, что вы от души работаете над этой проблемой по защите святынь верующих. Кратко, как сами пришли к вере? — Бабушка в раннем детстве меня тайно крестила. Это было в Молдавии. Но лет до 13, учитывая, что советское государство было насквозь атеистическим, да и отец служил в КГБ, я был далек от веры в Бога. Но в какой-то момент пришло осознание того, что есть духовный, сакральный мир и когда обращаешься к Всевышнему, то это самому помогает в жизни. Таким образом, я получил некий духовный толчок, после чего начал посещать церковь. Последние пять лет раз в неделю обязательно езжу в Звенигород, в Саввино-Сторожевский монастырь, чтобы помолиться у мощей св. Саввы, окунуться в святой источник. Бывая в командировках, не упускаю возможности посетить святыни тех мест. В Калининграде, например, на меня большое впечатление произвел Свято-Никольский храм в монастыре.
По роду своей деятельности мне приходится заниматься политикой, а это очень сложное, просто изматывающее дело. Оно разрушает человека изнутри, и чтобы восстанавливаться, я считаю, просто необходимо постоянно духовно очищаться — с помощью посещения святых мест, источников, молитвы. Взял за правило перед заседаниями в Госдуме обязательно заходить в храм Казанской иконы Божией Матери на Красной площади. После общения с Господом как-то легче воспринимать все, что там подчас происходит.
Дмитрий Осипов
|
