"Всяк зол глагол" привелось услышать в свой адрес этому человеку. Он был оклеветан не только революционерами, врагами великой национальной России, но и многими представителями высшего общества. Его неутомимо чернили за рубежом, чем особенно прославился германский император Вильгельм II. Но он, помня слова Спасителя: "в мире скорбни будете" (Ин 16. 33), высоко неся имя православного христианина, не воздавал им злом за их беззакония. Мать-Церковь обильно подавала ему свои утешения, и он наслаждался ее святыней. Однако безбожный мир продолжал жестоко преследовать его, и наконец он был зверски убит. Мучеником за правду назвал его духовник Марфо-Мариинской обители о. Митрофан Сребрянский.

Прошли многие годы; наступили и времена переоценки ценностей. Но по-прежнему есть желающие злословить в адрес Великого князя. Мало, очень мало знаем мы о благородстве и душевном изяществе этого человека. Ведь и супружество с Елизаветой Феодоровной для него явилось не очередной удачей баловня судьбы, а наградой за светлость души и целомудрие. Уже за одну только ангельски чистую и беспорочную двадцатилетнюю жизнь в браке он заслуживает самых высоких похвал. Его глубокая искренняя религиозность сразу же покорила сердце Елизаветы Феодоровны. С ним она совершала первоначальное восхождение к святости. Он же вдохновлял ее к великой любви к нашему Отечеству. "Сергей воспитал меня",- призналась в одном из своих писем Великая княгиня. "Господь дает мне силы,- находим в другом письме,- чтоб никто не смог сказать, что я оказалась недостойной водительства такого истинно благородного мужа и настоящего христианина".

Нет сомнений, они жили не в отрыве друг от друга, не замыкались каждый в своем мире. Можно сказать, что связь их сердец пережила их самих: вряд ли случайно, к примеру, память преподобномученицы совершается 5 июля, в день преподобного Сергия, небесного покровителя Великого князя. Пережив мужа более чем на тринадцать лет, Елизавета Феодоровна не расставалась с ним в мыслях все это время. Проходил год за годом, но ей он был по-прежнему дорог. Так, в 1913 г. при Мариинском убежище сестер милосердия в память о Великом князе ею была открыта амбулатория. Спустя три года, в день двадцатипятилетия своего присоединения к Православию, Елизавета Феодоровна призналась: "Душою я была с Папой, Мамой (с Императором Александром III и Императрицей Марией Феодоровной. - В. В.)... и Сергеем - людьми, помогавшими мне все эти годы..."

	Император Александр II и Императрица Мария Александровна

Великий князь Сергей Александрович Романов родился 29 апреля 1857 г. в семье Императора Александра II. Сергей Александрович стал его первым порфирородным сыном. Став Императором, Александр Николаевич усердно молился о рождении сына. О том же проливала молитвы набожная супруга его Мария Александровна. И он и она избрали своим ходатаем перед Господом преподобного Сергия, пообещав назвать его именем сына, если тот появится на свет. У Александра II было восемь детей. Но именно на рождение Сергея Александровича обратил особое внимание святитель Филарет Московский, назвав это событие "знамением на благое". Святитель провидел высокое служение Великого князя.

29 мая ребенка крестили. Восприемником от купели своего маленького брата стал Цесаревич. Порфирородный младенец очень кричал, когда его погружали в воду, помазывали миром и остригали. Но сердце матери-Императрицы радовалось: молитва ее была услышана, мать благодарила Бога. Обед, организованный в связи с крещением, был грандиозным: на нем присутствовали около восьмисот человек.

	А.Ф.Тютчева со своими воспитанниками Великой княжной Марией Александровной и Великим князем Сергеем Александровичем. Петербург. 1862 г.

В воспитании ребенка Императрица принимала самое непосредственное участие. Когда ребенку было около трех лет, к обязанностям его воспитательницы приступила А.Ф.Тютчева, дочь известного поэта. Глубоко верующая, преданная своей стране, она смогла оказать на Сергея по-настоящему благотворное влияние. Усилиями воспитательницы ребенок был огражден от излишеств - маленького Великого князя учили молиться, а не потакали его сиюминутным прихотям. Следить за духовным развитием ребенка - вот главная цель в воспитании, которую поставила перед собой и Императрица. Возникший разлад в семейной жизни приближал ее к Богу. Она стремилась именно в те места, где особо ощущалось Его присутствие, находила свое утешение в паломничествах. Маленький сын был при этом неизменно с ней. Чуткий ребенок видел душевные страдания матери - не в самом лучшем обличии представал перед ним мир. В девять лет Сергей потерял дорогого для себя человека, друга Сашу Гагарина. Постепенно маленький Великий князь становился все более замкнутым. Уже очень рано вкусил он сладость молитв. Жизнь становится для него непрестанным хождением в очах Божиих. Слова молитв часто встречаются в его записных книжках. "Глубоко религиозный" - так в дальнейшем напишет о Сергее Александровиче его супруга.

В огромном отцовском дворце юный Сергей занимал всего лишь одну комнату вместе со своим братом Павлом. Главную особенность ее интерьера составляло множество икон. С самыми любимыми из них Сергей никогда не расставался: они были с ним в продолжительных паломнических поездках. Примечательно, что на образе, подаренном Сергею Александровичу в связи с его бракосочетанием, были помещены слова: "Без Мене не можете творити ничесоже". Иконы да еще полумантия преподобного Серафима, полученная Сергеем Александровичем от своей матери, становятся его главным богатством. Другой воспитатель Сергея Александровича, адмирал Д.С.Арсеньев, характеризовал его как очень религиозного, чистого, доброго и благонамеренного. Качества эти прививаются на всю жизнь. В одном из своих писем А.Ф.Тютчева говорила ему: "Вы не можете себе представить, как в том высоком положении, которое Вы занимаете, находясь у всех на виду, Вам благодарны за чистый, строгий, умеренный образ жизни". Исключительность своего положения, учила она, нужно оплачивать исключительными качествами.

	Александр II c детьми Марией, Сергеем, Владимиром, Александром (будущим Александром III), Алексеем и Николаем. Петербург. 1861 г.

Среди всех преподаваемых предметов на первом месте был, конечно же, Закон Божий. Уроки законоучителя о.Иоанна Рождественского приводили в систему первоначальные религиозные познания, вызывали интерес к сложным богословским вопросам, делали веру все более осмысленной. Умный, мягкий о. Иоанн скрупулезно вел ребенка по ступеням знаний. Уроки другого выдающегося человека, К.П.Победоносцева, дали Сергею Александровичу те необходимые юридические знания, которые ему очень пригодились на посту генерал-губернатора.

Привязанность к гуманитарным наукам определенно возобладала. Бесконечно интересным предстает перед Сергеем Александровичем мир истории. Этим предметом он займется с особым увлечением. Стоит замечания и то, что Великий князь отличался хорошим знанием исторической фактологии. Митрополит Анастасий рассказывает о споре, возникшем между Сергеем Александровичем и Римским папой, в бытность пребывания Великого князя в Ватикане. Спорили о количестве пап с именем Сергий за всю историю христианства. Победителем в этом состязании вышел Великий князь.

Увлечение археологией делает его участником раскопок. Мало-помалу у Сергея Александровича формируется своя историческая коллекция, которая в дальнейшем становится общенародным достоянием.

Сергей Александрович очень хорошо овладел и языками - немецким, английским, французским; неплохо играл на фортепиано. Музыкальный вкус Великого князя был действительно тонким. В 1891 г. он признается в любви к замечательному певческому коллективу: "Я восхищен Синодальным хором, он поет лучше Придворной капеллы, я с удовольствием вижу, что хор с каждым годом совершенствуется"

О многом говорят и его литературные интересы. Чтение всегда заполняло значительную часть досуга Сергея Александровича. Его любимыми писателями становятся Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Майков, Фет, Апухтин. Беседы с выдающимися литераторами он считал для себя великой честью. Однажды он написал своему другу Великому князю Константину Романову: "Вообрази, что на днях я провел ночь... с Апухтиным!" Высоко ценя романы Л.Н.Толстого, Сергей Александрович все же отрицательно относился к нему как моралисту и проповеднику. В 1881 г. Великий князь согласился передать Александру III письмо Толстого с просьбой о помиловании цареубийц-первомартовцев, с чем Сергей Александрович сам не был согласен. Что касается Достоевского, то его творчеством Сергей Александрович просто восхищался. Через Сергея Александровича к великой русской литературе в свое время приобщалась и Елизавета Феодоровна, которой он много читал сам. Ее брат Эрнст-Людвиг пишет про Великого князя: "Он был удивительно начитанным и человеком очень высокой культуры".

О тонком эстетическом чувстве Сергея Александровича говорит и его знание живописи. Воспитанный с детства в любви ко всему русскому, национальному, Великий князь предпочитает из всех художников В. М. Васнецова - покупает его полотна. "У него была довольно сильная художественная восприимчивость", - скажет про Сергея Александровича французский посол М. Палеолог.

Особого упоминания заслуживает его меценатская деятельность. Когда в Москве, на Волхонке, стал создаваться музей изобразительных искусств, Великий князь не только возглавил комитет по его устройству, но и вместе с братом своим Павлом Александровичем принял на себя расходы по строительству зала Парфенона. Современники "отдали должный восторг этому залу дорического стиля,- писал в 1908 г., когда Сергея Александровича уже не было в живых, основатель музея И. В. Цветаев.- Это вышел хороший памятник почившему благодетелю музея". Основателю музея вторит его дочь М. И. Цветаева. "Слово "музей" мы, дети, слышали неизменно в окружении имен: Великий князь Сергей Александрович, Нечаев-Мальцев... Первое понятно, ибо Великий князь был покровителем искусств..." - находим в ее автобиографической прозе.

По устоявшейся традиции Великий князь получил и военное образование. В возрасте двадцати лет Сергей Александрович стал участником Русско-турецкой войны. Кавалергардский полк, в котором он служил, входил в Рущукский отряд под командованием Цесаревича (будущего Александра III). Сам Император Александр II отметил в своем Манифесте Цесаревичу заслуги Рущукского отряда: "Все усилия значительно превосходящего численностью неприятеля прорвать избранную Вами позицию в течение пяти месяцев остались безуспешными". За участие в героической рекогносцировке юный Сергей Александрович был удостоен боевой награды - ордена Святого Георгия IV степени.

22 мая 1880 г. не стало его матери. Живя в Зимнем дворце, Сергей первым оказался у дверей комнаты, где за несколько минут до этого скончалась его мать. Но в комнату не пустили: ждали Государя. Около часа, вместе с родственниками, стоял он и плакал возле дверей комнаты почившей. Ничто не могло восполнить для Сергея потерю столь дорогого человека. Чтобы хоть как-то смягчить боль утраты, он отправляется вместе с братом Павлом в европейское турне. Масса новых впечатлений немного успокаивает его наболевшее сердце. Но вот новое потрясение: в одной из европейских стран он получает письмо с известием о женитьбе отца на Е. М. Долгорукой. Великий князь воспринимает это как тяжелое оскорбление памяти почившей Императрицы. Вот что пишет по этому поводу А. Ф. Тютчева: "Для них (для Сергея Александровича и Павла Александровича. - В. В.) это был страшный удар, они питали культ памяти ко своей матери, так недавно скончавшейся. Сергей Александрович знал о связи своего отца, но он поставил себе задачу помешать тому, чтобы младший брат его... чего-нибудь узнал об этом. И когда этот юноша узнал о том, что его отец не только женился вторично, но и то, что его теперешняя жена была его любовницей в течение пятнадцати лет и имела от него троих детей... он был так потрясен, что опасно заболел. Тем не менее эти молодые люди... наложили на себя полное молчание. Великий князь Сергей не говорил со мною о браке своего отца. Вообще он производил впечатление человека, глубоко сосредоточенного на своем горе и со страхом избегающего всякого разговора, имеющего какое-либо отношение к печальным событиям последнего времени". Связь отца с Долгорукой причиняла Сергею все новые страдания. Однажды он вместе с сестрой своей Марией сопровождал отца в экипаже на прогулке в Царском Селе. Неожиданно в глубине парка Император, попросив остановиться, попрощался с Сергеем и Марией и перешел в другую карету, где находилась Долгорукая вместе со своими детьми. Весь остальной путь они с Марией не только не сказали ни единого слова по поводу поступка отца, но и даже взглядом не обменялись. "Вся волны Твоя навел еси на мя" (Пс 87. 8) - мог бы воскликнуть в те дни Великий князь вслед за псалмопевцем Давидом. Тем более что в начале марта 1881 г. постигло еще одно страшное горе: отца его убили революционеры. "Душа и сердце - все, все разбито и перевернуто...- писал он,- ужасные впечатления меня уничтожили... Божия воля во всем видна". Спустя короткое время он признался: "День похорон был ужасный день! Одно утешение, когда пели "Кресту Твоему..." ...Все кончено, только пустые комнаты да воспоминания о былой счастливой жизни..." Душевные раны затягивались медленно. В октябре 1881 г. Великий князь Константин Романов утешал Сергея Александровича поэтическими строками:

Через два месяца, 21 мая, Сергей Александрович вместе с братом своим Павлом оказался в Иерусалиме. Приезд был приурочен ко дню памяти равноапостольного царя Константина и матери его царицы Елены, совершившей хорошо известное всем христианам паломничество в Палестину. Молитвами на Святой Земле, у Гроба Господня, он рассчитывал исцелить свой душевный недуг. Здесь возникает у него желание служить Церкви. Много утешений принес прием и благословение Патриарха Иерофея. Святейший милостиво произвел Сергея Александровича в рыцари Гроба Господня, возложив на него у подножия Голгофы золотой крест с частицами Животворящего Древа. Награда воспринимается им как призыв к активной деятельности на благо Православия. В 1882 г. по его инициативе и под его председательством организуется Императорское Православное Палестинское Общество. Когда Сергея Александровича уже не будет в живых, на страницах одного из печатных органов отметят его заслуги перед Обществом: "деятельного, благожелательного и заботливого покровителя Православия на Востоке и радетеля нужд русских паломников..."

С 1882 г. начинается его служба в Преображенском гвардейском полку. Через пять лет он будет произведен в генерал-майоры. "Офицеры так преданы ему",- писала в свое время Елизавета Феодоровна. Могло ли быть иначе: ведь он был не только высококультурным, но и честным, добросовестным человеком; переносил наравне со всеми тяготы лагерных сборов и маневров, никому из подчиненных не отдавал предпочтения. Постепенно он постигает всю глубину военного искусства. Когда на военном совете в начале Русско-японской войны встал вопрос о назначении главнокомандующего, Николай II сказал: "Мой кандидат был бы Великий князь Сергей Александрович, стратегические способности которого я отмечал на маневрах".

Следует заметить, что отношение Николая II к своему дяде было всегда уважительным. 9 апреля 1900 г. Император обратился к Сергею Александровичу с рескриптом следующего содержания: "Девять лет тому назад мой незабвенный родитель, желая явить новое доказательство своего неизменного благоволения к первопрестольной столице, призвал Вас встать во главе ее управления. Из года в год при каждом посещении моем Москвы я убеждаюсь в отличном исполнении Вами возложенных на Вас многотрудных обязанностей, в постоянном согласовании Вашей полезной деятельности с даваемыми мною Вам указаниями и в Вашем неустанном стремлении с непоколебимою твердостью следовать предначертаниям, завещанным блаженной памяти Императором Александром III, священным для меня и, как мне хорошо известно, драгоценным для Вас..."

После вступления в брак в жизни Сергея Александровича начинается новая полоса. "У них прелестные отношения,- писал о нем и о Елизавете Феодоровне Великий князь Константин Романов.- Он ежечасно благодарит Бога за свое счастье". Но супруги принадлежали к разным религиям. Очень скоро это обстоятельство стало для Сергея Александровича причиной тайных душевных страданий. Однако ни единым словом он не обмолвился о них. Молясь и веруя, он ожидал того радостного момента, когда душа его супруги озарится светом Православия. Но только спустя семь лет произошло ее присоединение к нашей Церкви.

	В.Серов. Портрет Великого князя Павла Александровича. 1897 г.

Незадолго до этого, 26 февраля 1891 г., состоялось назначение Сергея Александровича на пост московского генерал-губернатора. Великий князь Константин Романов записал в своем дневнике: "Назначение Сергея всеми воспринимается с радостью... Сергей, хотя и мечтал когда-то о своем новом звании как о чем-то несбыточном и недосягаемом, еще не может отдаться чувству глубокой радости: мысль о разлуке с полком его сильно огорчает". Он вне себя, писала по поводу этой разлуки его супруга.

Если правление его предшественника князя В.А.Долгорукого было откровенно слабым, то Сергей Александрович намеревается сделать Москву оплотом императорского престола. Уже в первые дни своего генерал-губернаторства Великий князь приступает к напряженной разносторонней деятельности. Чуткая и жалостливая супруга его напишет о нем в письме той поры: "Он занят вдвойне... Он совсем бледный и худой". Одной из сложных задач, которые взял на себя Великий князь, было отдалить московских рабочих от революционных идей. Для этого он, в частности, поддерживает монархические рабочие организации С.В.Зубатова. В сорок первую годовщину крестьянской реформы Сергей Александрович встает во главе пятидесятитысячной демонстрации рабочих Москвы и следует с ней до памятника Александру III.

	Великий князь Сергей Александрович с супругой

Генерал-губернаторство Сергея Александровича было твердым и бескомпромиссным. Убеждения, которые он имел, называли консервативными (С.Ю.Витте определил его даже как ультраретрограда). Однако был он отнюдь не косным, но "способным... на смелую инициативу". По словам Эрнста-Людвига, строго консервативная партия считала Сергея Александровича слишком прогрессивным, так как он желал улучшений, которые им были неприятны; либералы же его просто ненавидели. А о революционерах и говорить не приходится. Национальные пути разрешения сложных вопросов казались ему наиболее предпочтительными. Самое полезное воздействие он оказал на своего брата Александра III, а затем и на племянника, Николая II. Что касается благотворительной деятельности Сергея Александровича, то она была по преимуществу тайной. Брат преподобномученицы Эрнст-Людвиг пишет в своих воспоминаниях: "Многим, очень многим людям помог он, но всякий раз в строжайшей секретности". Но известны и конкретные факты: например, устройство Великим князем детского приюта, общежития для студентов Императорского Московского университета. При своем вступлении в должность генерал-губернатора Сергей Александрович пожертвовал на пользу бедняков столицы огромную по тем временам сумму - пять тысяч рублей. Он продолжает помогать также в сооружении памятников и музеев. Его усилиями создается портретная галерея московских главнокомандующих и генерал-губернаторов. Заботясь об общенациональном достоянии, Сергей Александрович предотвратил распродажу ряда шедевров искусства.

Много горечи вкусил Сергей Александрович, управляя Москвой. В очень затруднительное положение его поставила Ходынская катастрофа. Но какова в действительности была вина Сергея Александровича? Важно отметить, что устройство народного гуляния на Ходынском поле было поручено Министерству двора, а из ведения московского генерал-губернатора оно было изъято. Это же министерство взяло на себя ответственность и за поддержание порядка на месте гуляния. Но порядок отнюдь не был обеспечен: при раздаче царских подарков произошла страшная давка, в которой одних только погибших оказалось свыше тысячи человек. Адъютант Великого князя В. Ф. Джунковский утверждает в своих воспоминаниях: "Поручение устройства гуляния Министерству двора не освобождало его (Сергея Александровича.-В.В.) от контроля..." Мы не знаем, что помешало Великому князю осуществить этот контроль, но уверены: если и уместен разговор о вине Сергея Александровича, то нужно одновременно говорить и о его глубоких страданиях после катастрофы, о злословии в его адрес, которое далеко не соответствовало предполагаемой вине. "Со всех сторон приходится слышать порицания ему (Сергею Александровичу. - В.В.)",- отметил в своем дневнике Великий князь Константин Романов. Тот же Джунковский рассказывал о том, что после Ходынской трагедии он застал Сергея Александровича "бледным как полотно... видно было,-говорил адъютант,-до чего ему тяжело". Вместе с Императорской четой Сергей Александрович посещал больницы, где разместили пострадавших. Быть может, в одной из них у него возникает желание просить об отставке. Государь отставку не принял. Генерал-губернаторство Сергея Александровича продолжалось еще восемь с лишним лет. Все эти годы ему приходилось выполнять и обязанности члена Государственного совета. На хранящейся в Русском музее картине Репина "Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 г." мы видим и изображение Сергея Александровича.

Любимым местом его отдыха было Ильинское. Здесь он завел отличный крупнорогатый скот, устроил конный завод для лошадей арденнской породы, осуществлял все новое строительство.

Жил он довольно-таки замкнуто, даже искал одиночества. Немногие разделяли с ним минуты его досуга - то были близкие ему по духу люди. Внутренний мир Сергея Александровича был по-своему изящен: об этом в первую очередь говорит его высокое религиозное чувство. Такое же определение годится и для характеристики его внешности. Высокого роста, со стройным станом, белокурый, с тонкими чертами лица - вот его отличительные черты. Красивые светло-зеленые глаза как будто жестко смотрели из-под его белесых бровей. Но было это чисто внешне, обманчиво. Однако часто люди получали о нем неправильное впечатление, принимая его сдержанность за высокомерие. Мало было тех, кто постиг благородство его души. Ангелом доброты называла своего мужа Елизавета Феодоровна. Вместе с ней он провел многие часы в их домашней церкви.

Генерал-губернаторство Сергея Александровича выпало на очень сложное время. С каждым годом все более возрастала революционная активность. В марте 1899 г. состоялась всеобщая студенческая забастовка, принесшая Великому князю много волнений. Спустя пять лет началась Русско-японская война. Сергей Александрович пристально следил за событиями на фронте. Воинам Черниговского полка он отправил однажды следующую телеграмму: "Сердечно поздравляю черниговцев с их полковым праздником! Отрадно слышать самые лестные отзывы о деятельности полка. Бог в помощь! Матерь Божия, сохрани полк под кровом Своим. Сергей". Близко к своему сердцу Великий князь принимал и неудачи правительства. "Он ходит такой бледный, настроение у него подавленное",- напишет в 1904 г. Елизавета Феодоровна. Реальной и близкой угрозой оказывается также терроризм. Жертвами террористов становятся высокопоставленные чиновники, близкие Великому князю люди, его единомышленники. "Иногда думается, что все мы с ума сошли",- писал он незадолго до своей гибели. Готовилось покушение и на Сергея Александровича. Вместе с братом Владимиром Александровичем его считали главой партии сопротивления революции.

	Крест, воздвигнутый Киевским гренадерским полком на месте гибели Великого князя. 1905 г.

Видя большое несоответствие своих взглядов и устремлений курсу правительства, имея уже слишком мало единомышленников, отдав работе почти все свои силы, он подает в отставку. 31 декабря 1904 г. Великий князь запишет: "Странное чувство после 14 лет. После доклада Трепова обнялись, прослезились... Господи, пощади мя!" Жить оставалось чуть более месяца. Господь знает, как горячо и истово молился он в эти дни.

Пост главнокомандующего Московского военного округа за ним сохранялся. Приходилось по долгу службы совершать и разъезды по городу. При этом всякий раз Сергей Александрович оставлял себя почти без охраны. 4 февраля 1905 г., в результате взрыва бомбы, брошенной террористом, Великий князь был убит. "Смерть Великого князя была тяжелым ударом для русской власти",- пишет С. С. Ольденбург. "Он с радостью умер за Государя и свою Родину,- сказала Елизавета Феодоровна.- За два дня до смерти он говорил, с какой готовностью пролил бы свою кровь, если бы мог этим помочь". "Вообразить не мог, что мы сможем дожить до подобного безобразия",- обратился Сергей Александрович к Константину Романову в последние месяцы своей жизни.

	Храм-усыпальница Великого князя при Чудовом монастыре. 1909 г.

Но это было только началом тех безобразий, через которые Россия пройдет в XX в. Господь помиловал Великого князя: он не дожил до страшного 1917 г., когда к власти пришли те, кто не только совершили чудовищные преступления против России, но и убили его любимую супругу... Она же сама писала в 1905 г.: "Я совсем спокойна и счастлива, так как мой любимый (Сергей) наслаждается вечным миром у Господа, не вкусив горечь этого ужасного времени". В том же 1905 г. Елизавета Феодоровна признавалась: "Великим утешением в моем великом горе служит сознание, что почивший Великий князь находится в обители святителя Алексия, память которого он так чтил, и в стенах Москвы, которую он глубоко любил, и в Святом Кремле, в котором он мученически погиб".

Разрушители русской государственности постарались уничтожить и память о Сергее Александровиче. Крест, поставленный на месте его гибели, был снесен. Не стало и Чудова монастыря, где похоронили Великого князя. Склеп Сергея Александровича оказался под проезжей частью площади. И все же в 1985 г. склеп этот обнаружили, что, надо заметить, не вызвало никакой реакции средств массовой информации. Когда подняли вопрос о перезахоронении, началась волокита, которая продолжалась и после канонизации Елизаветы Феодоровны в 1992 г. Что это, равнодушие? Если бы только так. "Реакционер, антисемит и пьяница",- напечатали про Сергея Александровича в 1991 г. в "Вестнике высшей школы". Вопрос о перезахоронении был решен только в июне 1995 г. Останки Сергея Александровича перенесли в Новоспасский монастырь.

Великий князь Сергей Александрович родился в Царском Селе близ Петербурга и был крещен на Троицу в честь преподобного Сергия Радонежского по обету, данному отцом князя Александром II при посещении Троице-Сергиевой Лавры после коронации. Мать, Императрица Мария Александровна, женщина хрупкого здоровья, вынашивала ребенка в трудное время коронационных торжеств, переездов из города в город, встреч со множеством людей, утомительных приемов. Фрейлина Анна Федоровна Тютчева, дочь русского поэта и дипломата Ф.И.Тютчева, будущая воспитательница Сергея Александровича, отмечала угнетенное состояние Императрицы после родов: Марию Александровну обуревали страхи за младенца, за будущее монархии в России.

Мальчик рос очень застенчивым. Не могла не сказаться на его характере и болезнь позвоночника, из-за которой Сергей с детства всю жизнь был вынужден носить корсет (очень прямую до неестественности осанку князя отмечали многие мемуаристы, часто объясняя ее как проявление высокомерия).

Воспитанием сына занималась в основном мать, оказавшая решающее влияние на становление его характера. Чувство благоговейного обожания к ней Великий князь пронес через всю свою жизнь. С вниманием и любовью он относился ко всему, что было связано с ее памятью: друзья, знакомые, традиции, интересы... В подмосковных имениях Ильинском и Усово, принадлежавших Марии Александровне и завещанных ею сыну Сергею, прошла, вероятно, лучшая часть его жизни.

Мария Александровна, урожденная Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария, дочь гессенского правителя Людвига II, появилась на свет в Дармштадте в 1824 г. В 1840 г. она стала невестой Цесаревича Александра Николаевича - одной из четырех венценосных невест, которых подарил Гессен русскому престолу в течение ХVIII-ХIХ вв. (Мария Александровна приходилась двоюродной бабкой святым Елизавете и Александре Феодоровнам). Брак заключили в 1841 г., и это был брак по взаимной любви.

Красивая не столько внешне, сколько внутренне, душою, Мария Александровна заслужила уважение и благодарную память в новом отечестве и за его пределами безупречностью поведения и общественной деятельностью. Будучи высококультурной женщиной, Императрица понимала важность хорошего воспитания и образования. Она не только дала блестящее образование своим детям, но и заботилась о системе просвещения в России. В своих мемуарах князь П.А.Кропоткин, прекрасно знавший жизнь двора, пишет о "деятельном участии, которое принимала Мария Александровна в учреждении женских гимназий. С самого начала, в 1859 г., они были поставлены очень хорошо, с широкой программой и в демократическом духе". Вспоминая организацию женских епархиальных училищ, петербургский священник о.Н.Перетерский говорил: "Нашей благосердой Государыне духовенство, в особенности сельское бедное духовенство, обязано тем, что может иметь теперь благовоспитанных и религиозно просвещенных жен и матерей". Императрица покровительствовала знаменитому русскому педагогу К.Д.Ушинскому, который также занимался вопросом женского образования.

	Франц Ксавьер Винтергальтер. Портрет Императрицы Марии Александровны. 1860-е гг. Дармштадт. Музей земли Гессен

Благотворительность, традиционная для богатых женщин протестантского вероисповедания, во второй половине XIX в. становилась правилом для Царственных особ. Мария Александровна вложила в исполнение правила душу. В течение ряда лет она возглавляла ведомство учреждений Императрицы Марии (в начале XIX в. жена Павла I Мария Феодоровна развернула широкую благотворительную деятельность в России; для управления множеством организаций и учебных заведений было создано особое ведомство). В 1867 г. супруга Александра II взяла под свое покровительство только что учрежденное Общество попечения о раненых и больных воинах, в 1879 г. переименованное в Российское Общество Красного Креста. Заботилась Мария Александровна и о православных паломниках в Святой Земле, где на ее средства была выстроена больница, и о женском образовании для православных палестинцев. Именно князь Сергей продолжит дело матери и много лет будет председательствовать в Православном Палестинском Обществе.

Великое несчастье России - крепостное право - не могло оставить равнодушной Императрицу. "Теперь известно,- вспоминал Кропоткин,- что Мария Александровна принимала далеко не последнее участие в освобождении крестьян. Но тогда про это мало знали..."

Пример матери воспитал в Сергее Александровиче повышенное чувство ответственности за свое дело и потребность заниматься благотворительностью.

Несмотря на формальное отношение к религии, царившее в придворных кругах (Тютчева вспоминала о громких разговорах и смехе на службе, о требованиях этикета, повелевавшего являться в храм в парадных платьях и запрещавшего земные поклоны и коленопреклонения и т.п.), Императрица личным примером и тщательным подбором наставников сумела привить Сергею Александровичу искреннюю и глубокую религиозность. Немецкая принцесса всей душой приняла Православие и стремилась воспитать своих детей настоящими русскими людьми. Этой цели, помимо церковного окормления, служило постоянное и разностороннее знакомство с русской историей и культурой - и не только в курсе обучения. Особенно маленького Сережу интересовала Москва, город древнего русского благочестия, в котором все было иначе, нежели в европейском Петербурге. Многих знакомых и близких удивила просьба восьмилетнего ребенка показать ему в Москве вместо развлечений архиерейское богослужение в Кремле. Сергей вместе со своим наставником отстоял желанную службу в Алексеевском храме Чудова монастыря - в том храме, где сорок лет спустя с Великим князем будет прощаться Москва.

Воспитатели Великого князя заняли особое место в его жизни - А.Ф.Тютчева, Д.С.Арсеньев и К.П.Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода, хотя и не бывший воспитателем Сергея по должности, но оказавший значительное влияние на становление убеждений молодого человека. Подбирая наставников, Императрица обращала внимание не только на степень образованности, но и на нравственные качества. Одним из условий было отсутствие "хотя малейшей капли протестантизма".

Маленький Сережа находился на попечении А.Ф.Тютчевой. Фрейлина разделяла панславистские убеждения своего отца, в середине XIX в. известного прежде всего как дипломат и политический деятель, и, искренне приняв Православие в сознательном возрасте, стала сторонницей православной монархии в России. Педагогически одаренная, она сумела внушить молодому поколению Царской семьи ряд славянофильских воззрений (вспомним, как поддерживал Александр III изучение исконно русской культуры, развитие отечественной исторической науки и т.п.; в юности будущий Император тайком от отца переписывался с Тютчевой, когда она оставила двор, выйдя замуж за И.С.Аксакова). Умная, наблюдательная, резкая, Анна Федоровна славилась прямотой суждений; искренняя религиозность ее вызывала уважение.

	Константин Петрович Победоносцев

Решающее значение для закрепления жизненных взглядов молодого человека имело общение с К.П.Победоносцевым, читавшим Сергею Александровичу курс гражданского права. Константин Петрович внушал Великому князю твердые высоко моральные установки, ориентируя подопечного на жизнь мыслящего, трудолюбивого, ответственного человека. Напутствуя воспитанника в день его совершеннолетия, Победоносцев изложил эти правила в лаконичной форме: "Истинное богатство взрослого человека вот в чем состоит. Он должен сознавать в себе внутреннюю силу - разумения, умения и воли. Он должен всегда знать, чего хочет и что делает... Он должен чувствовать, что нужен и недаром живет на свете и в кругу своем... Храните себя в правде и в чистоте мысли... не забывайте ставить себя перед Богом... Учитесь жить своим умом и своим умением... Выше всего правило - делать всякое дело, какое на Вас положено, добросовестно и вправду, то есть делать его самому, своим трудом, своей мыслью, своим интересом, своею ревностью". Победоносцев указывал юноше на тяжелый долг, связанный с его положением в обществе, и предупреждал: "Вы не вправе снимать его с себя" - находя вместе с тем и положительные стороны этого бремени: "Сколько добра Вы можете сделать, сколько добрых намерений внушить, поддержать, привести в действие, сколько спящих сил оживить; сколько людей привлечь своим сочувствием - и все благодаря Вашему положению".

Победоносцеву Сергей Александрович обязан и своими жестко консервативными политическими убеждениями. Отказ уступать каким бы то ни было реформаторам и ориентация на официальную формулу "Православие, самодержавие, народность" были характерны для Великого князя даже в роковое предреволюционное время.

Главным воспитателем Сергея Александровича назначили Дмитрия Сергеевича Арсеньева, вице-адмирала, впоследствии начальника Морской академии и Морского училища. Возможно, не без его влияния юный Сергей одно время мечтал о службе во флоте. Арсеньев с любовью, но строго относился к воспитаннику, запрещал капризы, требовал безусловной честности и откровенности по отношению к родителям, осмысленного и сердечного отношения к Богу.

Законом Божиим с мальчиком занимался протоиерей Иоанн Рождественский. Императрица ценила его за благородство души и твердость убеждений, далекую от фанатизма, и попросила стать духовником Сергея. Священник сумел не только развить и укрепить веру в детской душе, но и окружить мальчика неподдельной любовью. Потеряв жену и детей, о. Иоанн перенес нерастраченный запас отцовских чувств на воспитанника, проводил с ним много времени, играл в шахматы и шашки, вместе с ним обедал, разговаривал о всяких занятных вещах, умея при этом не ронять свой авторитет, но и не стеснять Сергея. В случае необходимости мог отругать неслуха, раскаявшегося охотно прощал.

Для Великого князя о. Иоанн написал книгу, в которой изложил историю христианства и Закон Божий. Сергей Александрович берег ее до конца жизни. Отец Иоанн обстоятельно познакомил ученика с другими религиями и ересями, что дополнительно утвердило Сергея Александровича в вере и стало прививкой против нападок на Православие.

Благодарный о. Иоанну, Великий князь на свое двадцатилетие попросил мать подарить духовнику наперсный крест. Мария Александровна выбрала камни и предложила рисунок. Глубоко тронутый, о.Иоанн завещал этот крест ученику. Прожил протоиерей Рождественский после этого недолго: потрясенный событиями 1 марта 1881 г., он с трудом причастил Александра II, через несколько дней был парализован и, год проболев, скончался. После смерти о. Иоанна Сергей Александрович заказал серебряный оклад для креста и превратил его в напрестольный, использовавшийся в домовых храмах Великого князя в Санкт-Петербурге и Москве. Позже крест был передан в храм-усыпальницу Сергея Александровича, устроенный Елизаветой Феодоровной в Чудовом монастыре.

С 1866 г., когда Сергею исполнилось девять лет, началось его систематическое обучение. По обыкновению, в Царской семье для каждого ребенка разрабатывалась своя программа. Для Сережи она была рассчитана на одиннадцать лет при довольно плотном графике работы (без каникул, но с образовательными поездками).

Великий князь получил отличное образование. Среди его педагогов были историки К. Н. Бестужев-Рюмин и С. М. Соловьев. Однако первым любовь к родной истории Сергею прививал отец, Александр II. Повезло мальчику и с другими наставниками, среди которых выделялись талантливые в своем деле К. Кедров, учитель русского и латинского языков, Г. Вегнер, преподававший географию, помощник Д. Арсеньева и учитель английского Мечин, открывший юноше мир Шекспира. В немецкий язык и немецкую литературу Сергей Александрович просто влюбился, заразившись энтузиазмом Ю. Кирхнера, директора Немецкого училища в Санкт-Петербурге. Во время одного из путешествий по Германии, находясь на Рейне, учитель и четырнадцатилетний ученик наперебой декламировали стихи немецких классиков. Близким другом семьи на долгие годы стал учитель французского Л. Лакост; один из немногих приглашенных на помолвку Великого князя, он расположил к себе будущую супругу Сергея Александровича Елизавету, которая впоследствии вместе с мужем охотно приглашала его в гости.

Обладая хорошим музыкальным вкусом и знанием классической музыки, Сергей Александрович не достиг больших успехов в игре на фортепиано, хотя его учителем был опытный педагог, знаменитый исполнитель-виртуоз, профессор Петербургской консерватории Рудольф Кюндингер, некогда дававший уроки сыну горного инженера И. Чайковского Петру.

Сергей Александрович любил оперу, итальянские песни и хоровое пение. Воспитанный на выступлениях знаменитого Шереметевского хора и придворной певческой капеллы, он был сведущ в области церковного пения. В бытность свою московским генерал-губернатором Великий князь проявлял большой интерес к деятельности частных хоров и посещал службы и концерты, в которых участвовал прославленный Синодальный хор.

По отзывам современников, Сергей Александрович был одним из самых образованных людей своего времени. В нем достаточно рано выявилась склонность к гуманитарным наукам, и мемуаристы отмечали его глубокие познания в области истории и литературы, а также изобразительных искусств, в первую очередь живописи.

	Парадный топорик (приписывался святому князю Андрею Боголюбскому). XI в. Дар Великого князя Сергея Александровича Российскому историческому музею (РИМу)
	Покровец с изображением Распятия. XVIII в. Дар Великого князя РИМу
	Часы, принадлежавшие Великому князю Сергею Александровичу. Переданы РИМу Великой княгиней Елизаветой Феодоровной

Любовь к живописи перешла к нему от матери. Марии Александровне удалось взрастить чувство прекрасного и в других своих детях: так, Император Александр III собрал коллекцию картин русских передвижников и передал ее в созданный по его инициативе Русский музей, любил играть в домашнем оркестре и поддерживал отечественных музыкантов, в том числе П. И. Чайковского; Великий князь Владимир Александрович также покровительствовал русским художникам, его собрание живописных полотен и икон после революции было передано Русскому музею. Императрица собирала акварели, любила пейзажи и интерьеры, но более всего интересовалась итальянской живописью эпохи Возрождения на религиозные темы. В ее комнатах находились хорошие копии Рафаэля, фра Беато Анджелико и других мастеров.

Сергей Александрович, с детства окруженный произведениями искусства, органично включенными в жизнь семьи, проявил желание рисовать и, как многие из Романовых, достиг определенных успехов. На праздники он дарил матери свои акварели. Знакомство с миром искусств и личный опыт создания прекрасного соединялись: мальчик учился рисовать у любимого религиозного художника Императрицы академика А. Е. Бейдемана, затем у М. П. Клодта, а Т. А. Нефф, один из лучших мастеров того времени, работавший над живописным убранством Исаакиевского собора, в том числе над главным иконостасом, по просьбе Императрицы в течение двух зим потихоньку, по нескольку картин за один раз, чтобы не утомить юношу, показывал ему Эрмитаж. Влюбленный в свое занятие, Нефф передавал энтузиазм Сергею Александровичу, приучая его размышлять и сравнивать.

В 1880 г., будучи во Флоренции, Великий князь изучил все местные галереи с помощью любезного экскурсовода - директора Флорентийской академии живописи. Особенное впечатление на него произвели работы фра Беато Анджелико в монастыре Святого Марка.

Сергей Александрович собирал небольшую галерею из копий и подлинников, куда вошли, в частности, портреты деятелей ХVIII в. и иконы. Будучи генерал-губернатором Москвы, он принимал участие в организации ряда художественных выставок, посещал экспозиции в Историческом музее и галерее братьев Третьяковых, переданной Москве в дар в 1893 г., был знаком с В. А. Серовым и И. К. Айвазовским. Встреча с последним в Крыму превратилась в настоящий праздник и произвела весьма благоприятное впечатление на прославленного мариниста, который подарил князю несколько своих картин (Айвазовского очень любили в Царской семье).

Литературные вкусы Великого князя были довольно разнообразны. Неплохо зная итальянский язык, он читал Данте в подлиннике. Первым из Царской семьи оценил талант Достоевского; высоко ставил "Войну и мир", любил "Севастопольские рассказы" и все раннее творчество Л.Н.Толстого, но отрицательно относился к общественной деятельности гения русской литературы.

В свободное от военной службы время (участник Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., Сергей Александрович с января 1882 г. служил в лейб-гвардии Преображенском полку) Великий князь занимался своими коллекциями. К увлечению историей прибавились занятия археологией. После путешествия в Святую Землю в 1881 г. Сергей Александрович, которому мать передала заботы о православных палестинцах, участвует в организации и становится председателем Православного Палестинского Общества, постоянно финансируя научные исследования в Святой Земле.

После назначения в Москву Великий князь стал принимать активное участие в работе Российского исторического музея, председателем которого он был с 1881 г., и Московского археологического общества, почетным членом которого был избран в декабре 1888 г. Посещая не только юбилейные, но и текущие заседания Общества, он участвовал в обсуждении докладов и сообщений. Чрезвычайно застенчивый, Сергей Александрович "не решался сам громко высказывать какое-либо свое мнение или замечание, а сообщал его тихо графине (председателю общества Прасковье Сергеевне Уваровой), около которой занимал место, и та уже громко объявляла, что "Великий князь говорит то-то" или "Великому князю кажется то-то",- вспоминал академик М. М. Богословский. Замечания князя показывали глубокую заинтересованность и компетентность в классической и церковной археологии. В личной библиотеке князя был хорошо подобранный отдел историко-археологических сочинений.

	Н.Е.Рачков. Портрет Алексея Сергеевича Уварова. 1885 г.

Знаниями в области археологии Сергей Александрович во многом был обязан предыдущему председателю Московского археологического общества графу Алексею Сергеевичу Уварову. Как вспоминала Прасковья Сергеевна, "страстный любитель и ценитель русских древностей, Великий князь был связан тесными узами дружбы с А. С. Уваровым, предпринимал с ним поездки и раскопки по России, слушал курс отечественной археологии". В 1889 г. Сергей Александрович провел раскопки близ Ильинского, сделал доклад о результатах на одном из заседаний Общества в 1894 г. и опубликовал его в научном издании.

Щедрая финансовая помощь князя распространялась и на реставрационные проекты. При его участии были отреставрированы Успенский и Архангельский соборы Московского Кремля, собор Василия Блаженного и изумительная по своей красоте церковь ХVII в. Рождества Богородицы в Путинках (рядом с нынешней Пушкинской площадью). Поддерживал Великий князь и Русский археологический институт в Константинополе, почетным членом которого был избран.

Будучи председателем Комитета по устройству Музея изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина), Сергей Александрович одобрял многие предложения профессора И. В. Цветаева, инициатора создания музея, и жертвовал немалые средства на оборудование экспозиций. До революции залы музея носили названия в честь устроителей и участников работы над проектом. Так, зал Парфенона назывался по именам Великого князя Сергея и его брата Павла, а Ассирийский - по имени Елизаветы Феодоровны (С. А. Протопопов соорудил его в честь Великой княгини).

Великий князь участвовал в художественной жизни Москвы не только как меценат и научный сотрудник. Он экспонировал собственные коллекции и привлекал специалистов к их изучению. Иконы из его собрания выставлялись Московским обществом любителей художеств в 1896 и 1897 гг.; в апреле 1901 г. в Строгановском училище проходила выставка произведений старины, на которой демонстрировались экспонаты из собраний Великого князя и его супруги, а также других представителей высшего света.

Коллекции князя находились в Малом Николаевском дворце в Кремле и в Ильинском, а в доме генерал-губернатора на Тверской размещалась, пожалуй, самая ценная часть собрания - терракотовая скульптура Древней Греции, приобретенная Сергеем Александровичем в 1881 г. Уникальные статуэтки из Танагры периода расцвета могли сделать честь Эрмитажу, Лувру и Британскому музею. И. В. Цветаев осмотрел коллекцию и в марте 1894 г. сделал доклад в Московском археологическом обществе. Присутствовавшие на этом заседании получили приглашение побывать на Тверской и лично ознакомиться с собранием терракоты. Московский университет поместил фотографии статуэток в своем "Учебном атласе античного ваяния".

После гибели супруга Великая княгиня Елизавета Феодоровна отказалась от семейного имущества. Коллекции мужа она распределила между музеями, в создании которых он принимал живое участие - Историческим и Изящных искусств.

	Крест на месте гибели Великого князя, сделанный по проекту В.М.Васнецова

Когда создавался Исторический музей, Сергей Александрович одобрил идею руководителя музея И.Е.Забелина оформить залы "изображениями людей, их быта и пр. для каждого века". Забелин пригласил художника В.М.Васнецова. Позже, в 1907 г., Васнецов создаст проект памятника Великому князю; в апреле 1908 г. памятник - бронзовое распятие с эмалевыми вставками и постаментом из темно-зеленого лабрадора - будет освящен. Этот крест, воздвигнутый Елизаветой Феодоровной и сотрудниками Великого князя, снесли в 1918 г., а усыпальницу Сергея Александровича разрушили вместе с Чудовым монастырем в 1929 г.

Ныне прах Великого князя находится в Новоспасском монастыре, где восстановлен и крест по проекту Васнецова. Перед панихидой 17 сентября 1995 г. Патриарх Московский и всея Руси Алексий произнес слово, в котором отметил: "Мы знаем о том, что в жизни Великого князя были радостные и горестные дни, победы и поражения, успехи и неудачи. Многие его современники и потомки неоднозначно относились к его словам и поступкам. Однако мне хотелось бы подчеркнуть, что дошедшие до нас воспоминания сохранили свидетельства его искренности в служении Богу, Отечеству и ближнему... Отныне прах его упокоится во святой Новоспасской обители, где со временем будет воссоздана историческая усыпальница рода Романовых".

[*] Печатается по: В. В. Вяткин. Христовой Церкви цвет благоуханный. Жизнеописание преподобномученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны. М. Православный Свято-Тихоновский Богословский институт. 2001.