ЧАЙНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ,
или ШКОЛА ВНИМАТЕЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ К МИРУ

(публикуется в сокращении)

     Мы встретились с Виктором Петровичем Мазуриком, преподавателем кафедры японской филологии Института стран Азии и Африки при МГУ, вечером, после занятий. Беседа проходила за чашкой чая в уютной трапезной Университетской церкви св. муч. Татианы.

     - Чай сейчас очень кстати. Сегодня в ИСАА было настолько холодно, что кто-то даже повесил объявление: "Мы не в Институте стран Арктики и Антарктики".

     - А что такое чайная церемония?

     - Я бы назвал японское чайное действо школой внимательного отношения к миру и к себе. Это как бы некое приглашение к тому, чтобы остановиться в момент наибольшей суеты и попытаться не то чтобы задуматься, а просто как-то вчувствоваться в окружающий мир. Расслышать его, рассмотреть, взглянуть в себя, посмотреть более внимательно, широко раскрытыми глазами на окружающих людей, на природу, на растения, на простые предметы - на весь тот мир, непостижимый, чудесный, который мы в повседневной суете забываем и разучиваемся ощущать. Напомнить и ощутить чисто физически, что мы живем в невероятнейшем и чудеснейшем из миров, который творится ежесекундно перед нашими глазами. Вспомнить, что это чудо. Отсюда, правда, могут быть разные выводы.

     - Например какие?

     - Например религиозные. Скажем, чайные мастера, которые создавали чайное действо в том классическом виде, как оно существует сейчас, принадлежали к разным конфессиям - одни были христианами, другие - буддистами, как правило дзенскими, потому что именно дзенский буддизм определил ту эпоху в культуре Японии, когда складывалось чайное действо. Но очень активными были и христиане...

- Может, еще чаю?

     - Нет, спасибо, мне немного нужно, чтобы согреться. Так вот, особенно интересно, что японские чайные мастера времен Сен-но Рикю за свои христианские убеждения рисковали головой, ведь с начала XVII века христианство было запрещено - из-за того, что католические миссионеры вторглись в опасную зону политики. Правительство приняло совершенно драконовские указы о запрещении христианства и поголовном истреблении тех японских христиан, которые откажутся официально отречься от своего "варварского учения".

     - То есть были и мученики за веру?

     - Конечно, были. Но несмотря на это, чайные мастера с риском для жизни проводили тайные христианские богослужения в каких-то замаскированных комнатах, маскируя все это иногда и под чайные действа. Иногда они вписывали в дизайн чайных чашек христианские кресты.

     - Мы, к сожалению, пьем из обычных. Сохранились ли где-нибудь такие чашки?

     - Да, сохранились. Например, знаменитые христианские чашки самого известного мастера-керамиста того времени Орибэ. Но мне кажется, что первый внимательный взгляд на мир ведет дальше к более серьезным вопросам о смысле бытия.

     - Но ведь и для христианина каждая трапеза - не просто насыщение желудка, а образ другой Трапезы, Причащения. И молитва перед едой - не просто церемония.

     - Конечно. Внимательное отношение к миру - обязанность каждого христианина.

     - С чем же, по-Вашему, связано массовое увлечение восточными религиями?

     - Как известно, к нам восточные религии приходят, в основном, с Запада - такой у них маршрут. Они сначала становятся модными на Западе, а потом почему-то начинают попадать к нам. По крайней мере, в XX веке было так.

     - А в XIX?

     - Это особый случай. Русская интеллигенция конца прошлого и начала нынешнего века увлекалась этими учениями не потому, что они восточные. Это было попыткой в условиях идеологического кризиса в русском обществе создать какую-то альтернативу, создать некую синтетическую философию, открыть какие-то новые пути для единения людей разных ориентаций: политических, национальных и т.д. Есть схожий момент и в нынешней ситуации - ощущение кризиса. Но обратите внимание, что эти религии приходят к нам, как правило, не через философов или религиозных деятелей, а через средства массовой информации...

     - и дезинформации...

     - (Смеется.) Точно сказано. Через печать, телевидение, радио и т.д.

      - То есть некая газетная религия получается.

     - Именно. Поп-религия такая. Я сам, не доверяя своим ощущениям, спрашивал наших индологов в ИСАА, точно ли это кришнаизм, который мы видим у нас на улицах, с бубенчиками. И я только утвердился во мнении, что это чаще всего как бы американское издание кришнаизма. Часто встречается даже не религия, а некое своеобразное массовое движение, которое имеет религиозные лозунги, какой-то внешний религиозный антураж.

- А как сейчас обстоит дело с восточными религиями в Японии?

     - Японцы относятся к религии не так, как мы. Дело в том, что мировые религии никогда не играли - ни одна из них - такой роли в истории страны, как, например, Православие в России, которое было центром мировоззрения, на котором основывалось практически все: и государство, и философия, и вся практика повседневной жизни. Такого рода религии в Японии нет. Там есть религия как следование определенной культурной традиции, причем, как правило, даже нескольким традициям сразу. То есть человек может быть прихожанином и буддийского, и одновременно синтоистского храма, а свадьба его при этом происходит в католическом соборе, потому что это сейчас очень модно. Вот почему японцы до недавнего времени смотрели на неорелигии сквозь пальцы. И только сейчас в Японии, "благодаря" "АУМ-Синрике" общественное мнение серьезно занялось вопросами неорелигий - ведь они насчитывают несколько тысяч сект. Запрещение деятельности секты "АУМ-Синрике" - это совершенно беспрецедентный случай в японской истории, и еще неизвестно, чем закончится этот процесс.

- Скажите, чем вызван Ваш интерес к Японии?

     - Я начал заниматься Японией в то время, когда она еще не была столь модной, как теперь. Кстати, эта мода - палка о двух концах. С одной стороны, мне, конечно, отрадно, что люди интересуются этой страной, что профессия япониста престижна и т.д. Но ведь интересуются как раз не тем, что с моей точки зрения наиболее важно в этой культуре. Подлинная культура требует труда. Для того, чтобы понять, например, японскую поэзию, а я полагаю, что это самый крупный вклад Японии в мировую культуру - ее искусство, и поэзия особенно...

     - Вы имеете в виду хокку?

     - Это позднее средневековье. Более раннее - классические пятистишия, танка, и все то, что называется термином "вака", то есть японские песни. Эта поэзия по-своему уникальна, она необыкновенно многому может научить человека другой культуры, может дать новое измерение, новый взгляд, который обогатит любую культуру, в том числе и русскую. Вот, например, недавно скончавшаяся Вера Николаевна Маркова, которая была лучшим переводчиком японской поэзии, даже лучшим, чем Ахматова, Цветаева и др. Она была человеком удивительным: она целиком принадлежала к русской культуре, была верующей православной христианкой, прекрасно знала японскую культуру и была поэтом. Может быть, когда появятся еще такие люди, мы подойдем к настоящему знакомству с этой поэзией.

     - Чем же интересуется большинство?

     -Тем, что на поверхности - магнитофоны, современная техника, какой-то джентльменский набор легенд о самураях и гейшах. Это такая же развесистая клюква, что и русские мужики в лаптях, которые сидят у самовара и пьют водку.

     - Мы у самовара, но без лаптей.

      - Примерно так и японцы.

     - Я сам очень люблю японскую поэзию. Мне кажется, в ней особенно остро выражено ощущение связи с природой. Например, такое трехстишие:

     - Это есть не только в хайку (хокку), но и во всей японской культуре - чувство интимной близости с природой. Однажды очень тонко и остроумно заметил по этому поводу Лавкадио Харн. Интереснейший человек, европеец с потрясающей судьбой, я бы сказал, европеец международного происхождения. У него родители из разных стран, и когда он приехал в Японию в конце прошлого века в качестве корреспондента американского газетного издательства, то остался там, потрясенный этой особенностью японцев. Он женился на японке, принял японскую фамилию, японское гражданство. И он написал в одном из своих эссе, что японцы парадоксальным образом напоминают древних греков (у него мать как раз из Греции была), потому что они еще не расстались с архаическим синкретизмом, с ощущением живой связи с миром. У них не изжит еще древний пантеизм, обожествление природы.

     - Часто при чтении этих стихов возникает ощущение какой-то самозамкнутости. Есть природа - "прыгнула в воду лягушка, всплеск в тишине" - и нет прорыва от нее к Богу.

     - Прорыв к Богу... Интересно, что это может быть в контексте хайку...

     - Вам так не кажется?

      - Да, да.

     - Есть какая-то замкнутость, самодостаточный мир, так что больше ничего и не надо, никакого Бога.

     - Совершенно верно, так оно и есть. Часто люди, привыкшие к европейской поэзии, не могут читать хайку. "Что это за лягушка, почему она прыгает, к чему это все?" Дело в том, что хайку тесно связано с японской ментальностью вообще и с учением дзенского буддизма в частности. Но это отдельная тема.

     - Для современных людей, живущих в индустриальных городах, единение с природой, может быть, как раз очень привлекательно. Недаром же все так ринулись на дачи.

     - Можно сказать, что это своего рода школа экологии. Мы обычно в понятие экологии включаем внешний мир - встают образы загрязненных рек и т.д. А на самом деле оно связано и со внутренней природой человека, с ее поврежденностью, искаженностыо. Современный экологический кризис - антропогенный, он произведен человеком. И, следовательно, истоки его нужно искать в сознании человека - там что-то неблагополучное случилось, прежде чем он стал переносить это неблагополучие на природу. Что это за разлад, разные учения, философские и религиозные, объясняют по-разному. Православие объясняет это состояние человека его грехопадением, буддизм - его невежеством, и т.д. Но сам кризис налицо, его не надо доказывать, на него можно просто указать пальцем. Восстановление экологии - это в первую очередь восстановление той утраченной гармонии, которая когда-то была у человека в его сознании, в его системе ценностей.

     - А как лично Вы совмещаете православное мироощущение с интересом к Японии - стране, которую трудно назвать христианской?

     - В Японии христианство сыграло, конечно, значительную роль, но назвать ее христианской страной было бы натяжкой. Как совмещаю? Вы знаете, для меня самого совершенно непостижимым образом. К православию привела в том числе и Япония: достаточно сказать, что мой крестный отец - японец, и крестился я именно в Японии. Я не планировал этого и не думал, что так получится, но сейчас, глядя назад, начинаю видеть множество мелких деталей, которые меня постепенно к этому подводили.

     - Но как все-таки совместить?

     - Вы знаете, очень часто и студенты меня спрашивают: как можно, будучи христианином, заниматься средневековой литературой, которая насквозь пропитана буддийскими идеями.

     Не повредит ли православному человеку занятие теми формами культуры, которые существуют в нехристианских странах? На мой взгляд, для каждого человека этот вопрос решается по-своему. Мне кажется, что разные культуры, общаясь между собой, не опасны друг для друга, пока они здоровы. При их встрече происходит всегда взаимное обогащение, а не смешивание. Это, понимаете, как два живых организма, они не превращаются в некий коктейль, где переболтаны и перемешаны все культурные элементы. Путем диалога они входят в мировую культуру, которая не есть среднеарифметический итог всех составных, а некая мировая соборность, что ли. Это некий культурный хор, в котором у каждого есть свой голос и в котором из-за разнообразия голосов достигается гармония.

     - Речь идет о культурах или о религиях, о взаимовлиянии культур или религий?

     - Что касается религий, то это вопрос еще более сложный, потому что к религиозному мировоззрению приходят по-разному, ощущают его по-разному, и это вообще тайна такая. В любом случае, когда происходит общение не с культурными, а с некоторыми псевдокультурными образованиями, о которых мы уже говорили сегодня, тогда нужно быть начеку.

     - С "АУМ-Синрике" лучше чай не пить.

     - Кофе тоже не рекомендую. Часто у этих организаций вывеска одна, а содержание совсем другое. Как говорит китайская пословица, там "под бараньей головой торгуют собачьим мясом". Тут можно отравиться красивой конфеткой в хорошей упаковке.

     - Как же быть с подлинным религиозным контактом?

     - Здесь для меня много открытых вопросов. Может быть, потому, что я сам себя считаю таким младенческим христианином. Кроме того, у меня еще небогат опыт церковной жизни. Во всяком случае, я знаю одно: надо быть внимательным и к себе, и к тому человеку, с которым общаешься. Нужно быть очень деликатным, уметь иногда его глазами посмотреть на ситуацию, чтобы не обидеть его в чем-то, но, с другой стороны, заглядывать все время в себя, проверять свое отношение к этому человеку, смотреть, искренен ли я в своих словах и поступках, каждый раз себя заново экзаменовать. Этот труд необходим, чтобы душа не омертвела и не атрофировалась, как мышцы без употребления. Это трудно, но ведь "душа обязана трудиться". Она для этого и существует.

     С В.П.Мазуриком пил чай Владислав Томачинский

     (ТД,№6)