V. ЛИЧНОЕ СПАСЕНИЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ СЛУЖЕНИЕ В ХРИСТИАНСТВЕ

1. Евангельский призыв к личному совершенствованию.
2. Христианская праведность.
3. Отношение личного совершенствования к христианскому доброделанию.
4. Указание христианством принципов жизни.

В каких отношениях находится христианство к общественной жизни и к деятельности? Благословляет ли оно работу христианина в качестве общественного или государственного служителя? Не зовет ли оно своих членов к отрешению от мира и жизни среди людей? Не обязывает ли оно каждого заботиться только о личном нравственном совершенствовании и о спасении себя? Удаление от мира в пустыню не главный ли долг христианина? Словом, христианство индивидуально или социально? Этими вопросами очень интересуется наша современность. Выдвинутые религиозно-философскими собраниями, они не сходят со столбцов газет даже и доселе. В том или ином разрешении их хотят видеть оправдание и осуждение всему христианству.

1. Призыв всех христиан к личному нравственному совершенствованию проходит красной нитью чрез весь Новый Завет. Заботу о душе Спаситель полагал основной задачей для Своих учеников. Сам, приходивший спасти души человеческие (см. Лк. 9, 56), Он наставлял больше всего бояться душу потерять, т. е. как-нибудь повредить ей, ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Лк. 8, 36-37). С большим терпением, настойчивостью и, конечно, лишениями надлежит христианину спасать душу свою (см. Лк. 21, 19). Ради неё христианин должен оставить отца, мать, братьев, сестер, друзей своих, взять крест свой и идти вслед за Спасителем (см. Мк. 8, 3437, ср. Мф. 10, 37-38), должен даже отвергнуться себя самого, т. е. своей личной жизни, со всеми её радостями и удовольствиями (см. там же), и предать душу свою Богу, как Создателю своему (см. 1 Нет. 4, 19). Поэтому апостол Иоанн Богослов заповедует не любить мира, ни того, что в мире, ибо кто любит мир, в том нет любви Отчей (1 Ин. 2, 15), или, по словам другого апостола, дружба с миром есть вражда против Бога (Иак. 4, 4). Понятно теперь наставление Спасителя юноше, желавшему достигнуть нравственного совершенства: продать имение, оставить жизнь в мире и следовать за Христом и за это получить сокровище на небесах. В притчах о потерянной овце и пропавшей драхме Спаситель вскрывает преимущественное значение каждой отдельной личности в сравнении с обществом. Потерявши одну овцу, оставляет без своего надзора и попечения девяносто девять, чтобы найти первую; а женщина употребляет всяческие усилия для отыскания единой драхмы. При нахождении заблудшей овцы, радости на небе бывает более, чем о девяноста девяти праведниках (см. Лк. 15, 3-10). Ввиду столь великого значения личности человеческой, неудивительно столь строгое отношение ко всякому, соблазняющему ее, причиняющему ей ту или другую обиду: кто скажет, хотя бы во гневе, брату своему, что он пустой человек, тот подлежит уже суду (см. Мф. 5, 22; ср. Мк. 9, 42).

Устремляя внимание христианина на заботу о спасении души его ввиду высокого, исключительного значения личности человеческой, Спаситель повелевает особенно воспитывать сердце. Сердце есть центр наших чувствований; а значение чувствований в жизни человека весьма громадно. По утверждению психологов, у человека нет ни одного ни ощущения, ни представления, ни понятия, ни желания, ни мотива, в котором чувство не являлось бы не только спутником, но и деятелем, одною из движущих сил. Понятно, что и Спаситель, знавший душу человеческую, нравственное совершенствование человека полагал в определенную зависимость от состояния сердца человеческого. Где сокровище ваше, - говорил Он, - там будет и сердце ваше (Мф. 6, 21); поэтому и наставлял заботиться не о завтрашнем дне, а о царствии Божием (см. Мф. 6, 31-34). Только имеющие чистое, ничем не .нагрязненное сердце, могут Бога узреть (см. Мф. 5, 8). Как из дурного сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления. (Мф. 15, 19), так и из доброго сокровища, сердца своего добрый человек выносит доброе, ибо от избытка сердца говорят уста. (Лк. 6, 45). Поэтому-то апостол Павел настойчиво молит христиан не ожесточать сердца их (см. Евр. 3, 8).

Чистое сердце, ничем мирским и своекорыстным не омраченная душа суть - необходимые условия праведности, к которой Спаситель всех христиан призывает. Ублажая алчущих и жаждущих правды, Он и жизни будущего века обещает удостоить только праведных (см. Мф. 25, 37, 46). По словам апостола Павла, праведность есть плод духа (см. Еф. 5, 9), почему апостол Петр, ублажая страдающих за правду, утешает их тем, что "очи Господни обращены к праведным" (1 Пет. 3, 12-14). Только праведник может быть совершенным, как совершен Отец наш небесный (см. Мф. 5, 48).

2. Так многократно по различным поводам и в разных изречениях, весьма ясно и убедительно Спаситель и Его апостолы призывают христиан заботиться о их личном духовно-нравственном совершенствовании как необходимейшем условии их спасения. Весь Новый Завет на всех своих страницах громко как бы говорит нам: христианин, будь прежде всего человеком; возрасти в себе духовно-нравственную личность. Но на каждой же странице Нового Завета запечатлено, что одним личным самоусовершенствованием подвиг христианина не должен заканчиваться: личное совершенствование есть только начало другой, большей работы и средство или, говоря вернее, необходимое условие её наилучшего совершения. Без другой, ещё большей и сложной работы не может быть даже и личного совершенствования, - вот приговор жизни Самого Христа и апостолов.

Настойчиво призывая христиан к праведности, Спаситель в то же время указывает, в чем эта праведность должна заключаться. В данном отношении весьма характерны следующие Его слова, обращенные к слушателям Его: Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф. 5, 20). Праведность, которую должны достигать Его последователи, должна быть выше и чище праведности книжников и фарисеев, должна превосходить ее. Праведность же этих последних хорошо известна: она заключалась в формальном исполнении внешних предписаний закона и вела к личному самомнению и гордости от сознания исправности их пред Богом. Поэтому-то она и не оправдывала, а осуждала евреев. Для христианина, говоря словами апостола Иакова, чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях" (Иак. 1, 27). Дела милости и любви - вот основные и непременные свойства христианской жизни. Поэтому Спаситель и говорил в обличение фарисейской праведности: что вы зовете Меня: Господи, Господи! и не делаете того, что Я говорю? (Лк. 6, 46). А заповедь Спасителя всем хорошо известна: это любить Господа Бога и ближнего своего, как самого себя. В картине страшного будущего своего суда необходимость и естественность дел любви к ближнему и жизни для него Спасителем выражена в самой яркой и безусловно требовательной форме. Живущие жизнью любви наследуют царство Божие, а не сотворившие сего идут в муку вечную (см. Мф. 25, 34, 41).

В полном согласии со Христом и ученики Его постоянно и многократно говорят о жизни по вере, о делах благочестия, об истинной праведности чрез милосердие и благотворительность. Весьма показательно и содержательно следующее признание апостола Павла, сделанное им филиппийцам: Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами, для вашего успеха и радости в вере (1, 23-25). Несмотря на сильное свое личное желание отойти от мира и людей, соединиться со Христом, апостол Павел, однако, остается среди верующих, чтобы служить им, вести их ко спасению. Сознанием пользы для других руководствуется апостол, а не личными расположениями; первое полагается им выше второго. И близкому ученику своему Титу предписывает, чтобы не быть бесплодным. .. позаботиться... об удовлетворении необходимых нужд" некоторых христиан, дабы у них не было никакого недостатка (Тит. 3, 13-14). Ученики апостола должны заботу о ближних простирать на попечение об их материальных нуждах и о жизненных удобствах. Кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, тот, по словам Иоанна Богослова, уже не ученик Христов (1 Ин. 3, 17; ср. 2, 3-4).

3. Носить немощи немощных, душу свою положить за други своя, не себе угождати, а быть всем вся - это не первичная ступень христианского делания; на неё нужно подняться долгими и многими упражнениями над своим личным внутренним миром. Только побеждающий в себе эгоистические наклонности, возвышающий истинного человека может искренне и охотно служить другому. Поэтому в христианстве идут не раздельно, а в полной согласованности требования от христиан как личного спасения, так и самоотверженного служения другим. Кто созидает первое, тот творит и второе; великий в малом утвердит себя в большом подвиге. Истинный христианин подобен, по словам Господа, закваске. Эта, будучи и в малой дозе положена, сквашивает все тесто. Но сквашивает только тогда, когда в себе самой содержит все свойства своей сущности; иначе и большой своей массой она не произведет никакого действия. Поэтому прежде чем сквашивать все тесто, необходимо приготовить надлежащую закваску. Так и христианину прежде всего необходимо себя самого воспитать в истинного человека, душу свою, говоря словами Евангелия, спасти, а потом уже воздействовать на мир, сквашивать все тело общечеловеческого благополучия.

Рост духовно-нравственного совершенствования личности христианина и ход влияния её на общественную жизнь выпукло представлен Спасителем в известной притче Его о зерне горчичном. Самое великое среди растений природы, большое дерево, приносящее плоды и дающее отраду птицам небесным и отдохновение путнику, начинается в своем росте обычно с очень маленького зернышка. И это зернышко, чтобы ему вырасти, непременно должно упасть в землю, - и не при дороге, чтобы не быть затоптану, и не среди терний, чтобы не быть ими заглушену, и не на камень, чтобы иметь возможность углубить корни, а на добрую почву. Почва - это как бы глубина сердечная, куда должно попасть слово учения Господня. Здесь оно должно прежде всего и непременно укорениться, чтобы никакая внешняя сила не смогла его вырвать. Укоренившись в глубине души - этой почве - зерно правды Божией непременно пустит росток, быть может и маленький, но здоровый в личной жизни человека. Человек, проникнутый сам сознанием жизни по правде, по-Божьи, выразит этот росток в мире, благодушии и радости в семье своей: росток, таким образом, уже выйдет наружу. Семья, в которой будут культивироваться и возрастать семена добра, истины и правды, даст духовное успокоение, силы бодрости и нравственной крепости всему и всем, с ней соприкасающимся, т. е. вырастет уже в большое дерево. И чем более будет крепнуть в семье все нравственно доброе чрез воплощение его её отдельными членами, тем более она будет служить общественному благу и радости, а следовательно, и счастью.

Жизнь постоянно нам свидетельствует, какое громадное нравственно-оздоровляющее и материально благодетельное значение имеют даже немногие отдельные нравственные личности, в коих семя добра глубоко запало в сердце, которые, по слову Спасителя, душу свою спасли. История жизни людей подтверждает это положение своими учениями о значении личности в жизни народов и государств. С другой стороны, постоянно кругом всех нас наблюдается то, что ничто доброе, хорошее не привьется в жизни, если проводники его, исполнители будут людьми дурными. Какие бы благие и разумные реформы ни вводились, какие бы гуманные законы ни писались, но если исполнители их будут, по древнему выражению, "супостаты" (Автор называет "древним выражением" строку из комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума" - "законы святы, да исполнители - лихие супостаты". - Ред.), то не взойдет семя добра, не разукрасится древо жизни плодами радости и благополучия. Злая, не воспитавшая себя в добре личность ищет только своего и для себя; она раздражает, а не умиротворяет; она разоряет, а не созидает. И всякая постройка ею, по-видимому, и доброго, полезного начинания будет зданием на песке: подует ветер, пойдут волны, и дом рушится (В качестве иллюстрации к развиваемой здесь мысли подходит сборник "Вехи" (М., 1909). Семь авторов его - Булгаков, Бердяев, Гершензон и другие проводят в этом сборнике ту мысль, что так называемое освободительное движение 1905-1906 годов не удалось именно в силу личной неподготовленности к нему как деятелей его, так и воспринимателей. Вывод из сборника призывает всех, кто хочет послужить какому-либо общественному делу, заняться сначала приготовлением каждому себя: обратиться к личному духовно-нравственному самосовершенствованию.).

Теперь становится совершенно понятной вся безусловная истина слов Спасителя, что "царствие Божие внутрь вас есть". Как вся прелесть цветка кроется в его бутоне и тот определяет собою расцвет и благоухание последнего, так и внутри человека заключается вся возможность его последующей деятельности и последняя раскрывает, развивает только внутрь него находящееся царствие Божие.

Здесь мы подошли к основному вопросу нашей темы. Ясно, что христианство и индивидуально, ибо требует непременно личного нравственного совершенствования от каждого из членов своих, заботы от пего о спасении его души, и социально, потому что с не допускающей никаких пере толкований требовательностью зовет их к служению на пользу общественную, к преобразованию мира и устроению его на началах правды Божией, любви Христовой. Христос Спаситель, Сам будучи жертвой любви Своей ради спасения рода человеческого, и в последователях своих желает видеть сосуд, исполненный всякого совершенства ради служения другу. Личное совершенствование есть начало, исходный пункт и в то же время непременнейшее условие служения общественного, а это последнее есть естественное проявление полноты личного совершенства. Чем полнее и горячее первое, тем ярче и плодоноснее проявление последнего. Итак, спасти душу это значит, отвергнувшись всего, что эгоистически привязывает человека к личному услаждению жизнью и её чувственными прелестями, предоставив мертвецов погребать мертвецам, христианину создать себя в живого и деятельного члена тела Христова Церкви Его, живущего жизнью общею и работающего на общую пользу. А погубить душу это и будет значить стряхнуть с себя привязанность к себялюбию, чтобы, вырастив себя в мужа совершенна, поработать для Господа в лице низших братий Его (см. Мф. 25, 40).

4. Нередко не удовлетворяются вышесделанным уяснением отношений христианства к жизни в мире и к разным общественным служениям в нем и хотят в Евангелии видеть, как говорят, больше ясных, подробных и определенных указаний хотя бы на то, как относиться надлежит к различным экономическим, социальным и государственным служениям в мире. Желают иметь в Евангелии указания на всякий отдельный случай и положение человека в обществе и государстве.

Но возможно ли это? Евангелие не книга рецептных предписаний на отдельные случаи, кои к тому же ни перечислить, ни сгруппировать невозможно. Если бы оно устремилось к удовлетворению желаний разных лиц для отдельных случаев, то оно потеряло бы свой вечный, универсальный характер и стало бы книгой на известное время для известных отношений и положений. В том-то и величие христианской Книги Жизни, что в ней содержатся указания на все времена и для лиц во всех их положениях и служениях. В учении христианском указаны принципы жизни и даны руководственные наставления для всякого случая жизни. И горе жизни не в том, что не находим в Евангелии тех или иных мелочных указаний, а в том, что люди мало и плохо прислушиваются к голосу Христа. Кто чуток сердцем к Слову Божию, тот для всякого своего земного положения и служения найдет в Евангелии руководственное указание.

Вот один из многих таковых жизненных принципов, приведенный у апостола Иакова. Братия мои!.. если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря, на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо стать здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь: у ног моих, то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями? И несколько далее: Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела: что пользы? (Иак. 2, 1-4, 15-16). Какая ясность и определенность выраженной здесь мысли! Какой обширный круг наших жизненных явлений охватывает она! Пройдут, как уже прошли, целые века, сменятся, как уже сменились, сотни поколений, а истина этих слов апостола навсегда останется самым основным и естественным правилом жизни. Если бы только было хотя и небольшое желание у людей помнить эти слова и руководиться в жизни своей ими, то и богатство было бы не зазорно, потому что употреблялось бы не для удовлетворения личных пожеланий, а поэтому не было бы предметом зависти дня одних и целью жизни для других; и отношения к людям расценивались бы не на вес золота, а личных достоинств и соответственных уважений, и исчезла бы вражда классовая и сословная. Не смотреть на лицо человеков, как поступал и что Своим ученикам заповедал Спаситель, и воздавать всем должное, как учил апостол Павел (см. Рим. 13, 7), - вот правило не для пустыни и отшельнического уединения, а для мира сего со всеми его заботами и нуждами.

Или вот ещё пример. Иногда христианству ставят в упрек, что ни Спаситель, ни апостолы не высказались определенно о жизни в государстве, об отношениях к различным формам правления. Но как об этом можно было говорить Спасителю и апостолам, если условия государственного устройства и формы правления случайны, временны, как явления чисто человеческого порядка. Зато у Спасителя выставлен самый непререкаемый и жизненный при всех человеческих переменах принцип: воздадите кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22, 21). Как бы общество человеческое ни возрастало, как бы государственное устройство его ни разнообразилось, как бы формы правления у него ни изменялись, но кесарь, как тот или иной представитель власти, всегда у него останется. Против этого положения сильно, страстно восставали анархисты, требуя безусловного упразднения в человеческом обществе всякой власти; но в конце концов и они должны были признаться, что без власти люди обойтись не могут; она для них, при их эгоизме и страстях, необходима; и они рассуждают уже теперь об условиях осуществления начала власти в обществе. А это уже совсем второстепенное дело. И Спаситель, не выставляя никаких подробностей, не указывая частностей о государственном строе, ибо все это - случайности, и притом временные, выставляет общечеловеческое и постоянное, что необходимо всему человечеству, против чего возражать уже не приходится и что нужно признать как безусловную жизненную норму.

Личное спасение и общественное служение - это не две разрозненных линии, уходящих в разные стороны и увлекающих христиан к взаимному непониманию и отчуждению, а единый путь для многогранной души человеческой в ее устремлении и себя спасти, и других ко Христу привести.