Пока мир безмятежно спит или
беззаботно развлекается поздно
за ночь - на Святой Земле творится
ночная молитва, и, может быть, этой
молитвой и стоит еще и держится мир.
Из книги "Святая Земля". Париж, 1961.
В январе 1994 года группа преподавателей и студентов Московской Духовной академии, возглавляемая ректором епископом Дмитровским Филаретом, побывала в Святой Земле - Палестине, нынешнем Израиле. Семь дней, проведенных на Земле Господа нашего Иисуса Христа, где Он родился, вышел на проповедь, совершал чудеса, был предан, казнен и воскрес; где жила Преблагословенная Божия Матерь и учили апостолы; где возникла первая Христианская Церковь - эти семь дней навсегда останутся одной из важнейших вех в нашей жизни, благодатным даром Божиим. И в памяти все чаще и чаще звучат слова, повторяемые всеми паломниками прошлого: "Мы побывали на Земле Спасителя. Теперь нам не страшно и умереть".
Дневник - лишь малая часть впечатлений от всего виденного и пережитого. Главное же всегда остается невысказанным, пребывая в сердце.
Сквозь растянутый туман в иллюминатор самолета пробивалось дневное солнце. На мгновенья появились в проемах облаков контуры земли - и мир снова становился белой дымкой, растворенной туманом, хотя полет проходил на большой высоте и облачность в таких случаях остается обычно где-то внизу, так что можно подолгу любоваться творением Божиим в виде недвижных гряд белых туч и вечной синевы в сиянии солнца над головой.
Самолет начал спуск, разорвалась, наконец, дымка, и под накренившимся крылом ослепительно засверкала вода Средиземного моря до самого горизонта.
Мелькнули зеленые поля, дорога с мчавшимися машинами, какое-то селение - и мы приземлились в международном аэропорте Бен-Гуриона в Тель-Авиве.
Из заснеженной и холодной Москвы наша паломническая группа прибыла в Палестину, Святую Землю, о посещении которой мы раньше лишь мечтали.
Когда-то благочестивые паломники из России приходили сюда пешком с одной нехитрой котомкой. Вера давала им силы преодолеть огромное расстояние, чтобы в конце пути они могли припасть ко Гробу Господню, Голгофе и Вифлеемской Пещере, заливая Святыни мира потоком горячих слез.
Находясь в Святой Земле, мы часто вспоминали православных паломников прошлого. Нам не пришлось долго ходить пешком, испытывать особую жажду и ночевать под открытым небом: в нашем распоряжении был авиалайнер, комфортабельный туристический автобус, обустроенный быт и целый штат людей, помогавших выполнению паломнической программы.
И казалось, что прежние дореволюционные паломники имели больше духовных переживаний и молитвенной напряженности по сравнению с нами, ибо они готовились к встрече с величайшими Святынями в течение всего пути, долгие месяцы, неспешной молитвой. Они не знали, что можно будет прилететь в Святую Землю за считанные часы. Конечно, скорость в наше время - не роскошь, а необходимость во многих и многих случаях, но подчас она неотделима от спешки и суеты, которые суть первые враги внутренней сосредоточенности.
Всюду была зелень, цвел миндаль. В движении теплого воздуха дрожала листва.
По дороге из аэропорта в Иерусалим водитель показал рукой куда-то влево: "А вот селение Эммаус". Действительно, на холме замелькали уже зажженные огоньки села - белые домики, коттеджи и католическая церковь, построенная на месте ночлега апостолов и Воскресшего Христа (Лк. 24). От слов водителя ожила вдруг география Священного Писания представленная раньше такими красивыми, но далекими названиями. А навстречу мчался поток машин, и в свете их ярких фар погасли мерцавшие огоньки Эммауса.
"Справа - храм с мощами св. великомученика Георгия Победоносца".
Опять какое-то смятение от этих слов. Как странно! То, что знал по иконам, на глазах приобретает иную вещественность.
Уже темно, деревья прячутся в густых сумерках, а впереди раскинулся на пяти холмах светящийся Иерусалим - наше третье потрясение за первые часы пребывания на Святой Земле.
По приезде часть нашей группы разместилась в гостинице Русской Православной Миссии, а остальные уехали в местный арабский отель "Аль-Казар", где их любезно встретил и обеспечил покой хозяин-христианин.
До революции Миссия владела многими земельными участками в Святой Земле. Там располагались монастыри и храмы, гостиницы, где находили себе приют с дороги уставшие путники.
В советское время большая часть земли была продана, но кое-что осталось и по сей день. Мы побывали на трех участках Миссии. Один из них находится на горе Кармил, другой - недалеко от деревни Магдала, где родилась св. Мария Магдалина. На территории участка - церковь, носящая ее имя. Одна из местных достопримечательностей - радоновые ванны, весьма целебные, в которых можно купаться в любое время года. Они образуются от горячих ключей, бьющих со дна моря вблизи от берега. Галилейское море - совсем рядом.
Приветливые матушки приготовили нам обед из "петровской рыбки" - считается, что именно этот сорт местной рыбы ловил в свои сети апостол Петр. Ни в каких других местах эта вкусная рыба больше не водится.
Третий участок расположен в Яффе, с монастырем и храмом во имя апостола Петра. Его площадь огромна, но хозяйство запущено: не хватает рабочих рук. Проблема возникает даже с водой - ее нужно где-то набирать. Здесь необходим труд паломников, материальная помощь со стороны заинтересованных соотечественников - и тогда высокая трава, покрывающая значительную часть территории, уступит место возделанному саду, новым постройкам и келиям будущих молитвенников за Россию.
Цивилизация конца XX века и культурные пласты времен библейских гробниц и евангельского благовестия уживаются совсем рядом. Компьютерная техника и факсы Миссии, удобные автотрассы, автозаправочные станции с обслуживанием на разных языках, космические телеантенны тут и там, солнечные аккумуляторы тепла почти на каждой крыше - а рядом на зеленых и синих щитах названия древних мест: Назарет, Вифлеем, Фавор, Кфир-Нахум (Капернаум); Иерусалим, обнесенный стеной и полностью сохранивший облик средневековых восточных городов; Иосафатова долина с белыми обелисками и склепами древнего еврейского кладбища чуть ли не до самого горизонта; гробница Давида и Сионская горница, где произошла Тайная Вечеря - всё это как-то сосуществует бок о бок.
Ранним утром на праздник Богоявления наша группа сподобилась великого счастья - сослужить Литургию на Гробе Господнем - той самой пещере в скале Гефсиманского сада, где Божественный Учитель восстал из мертвых. Сейчас она находится в храме Воскресения Христова, внутри специальной часовни, которая называется по-гречески Кувуклией.
К площади Храма Воскресения от здания Иерусалимской Патриархии мы дошли в сопровождении кавасов - охраны, одетой по-турецки, в красных фесках и с саблями наголо. Посохами кавасы изо всех сил били о мостовую, по традиции расчищая место для духовенства и Патриарха, шествовавших сзади. Правда, улицы были полупустыми и на нас смотрели в основном привыкшие ко всему владельцы частных лавок, но все же процессия выглядела весьма величественно.
Вот и храм. В глубине полутемного притвора - Камень Помазания под продолговатыми большими лампадами; он покрыт красным мрамором. Сюда было положено Пречистое Тело Господа и умащено ароматами для приготовления Его к погребению. Слева долгожданная Кувуклия из розового мрамора с пилястрами и множеством мерцающих на разных уровнях лампад. Внутри Кувуклии находится низкий вход к Величайшей Святыне мира, откуда воссияло Воскресение Христово Гробу Господню. Он занимает небольшое пространство, основная часть которого представляет собой каменное возвышение. Оно покрыто белым мрамором. Здесь Спаситель мира пребывал три дня после распятия.
С южной стороны алтаря Храма Воскресения высится Голгофа. Туда, вверх, ведут крутые каменные ступени. Под стеклом, рядом с отверстием, где находился Крест, видна часть скалы с трещиной, которая появилась, пронизав Голгофу до основания в момент смерти Спасителя.
Первое посещение Гроба Господня и Лобного Места - Голгофы, - равно как и сама Божественная Литургия, прошли как во сне: слишком много было сильных впечатлений, и сердце не могло вместить в себя и осознать то, что именно находилось перед нами и где проходила служба - не в окружении дорогих всем нам храмовых архитектурных символов, оптимально соединяющих далекую Россию с Палестиной, а рядом с Его подлинным Смертным Ложем и настоящей Голгофой, где в серебряном обрамлении темнеет отверстие под Престолом - Место, в котором закрепили Крест. И, хотя Бог дал слезы, но все же пока ум лишь фиксировал происходящее. Позже нам сказали, что это обычное состояние сегодняшних паломников. Более полное осознание того, что видели глаза твои, и где ты, грешный человек, всё же сумел побывать, приходит уже по возвращении из Святой Земли. Сердечное глубокое переживание у немощного человека последних времен - требует все большей и большей подготовки.
Водоосвящение перед Литургией возглавил Святейший Патриарх Иерусалимский Диодор. Запомнился аромат душистых трав из лаванды и василиска при кроплении верующих.
Греческая Литургия более продолжительна, чем наша; мелодика хора явно восточная, близкая к арабскому пению. Постепенно хор Академии стал присоединяться к службе, и греческие иерархи в алтаре закивали головами, одобряя стройные голоса освоившихся на новом месте семинаристов. В конце службы пели уже только они одни, а греки-певчие благожелательно, но чуть-чуть ревниво вслушивались в каждый полутон.
Две следующих Литургии с нашим участием проходили уже в ночное время. Народу в храме бывает много лишь по праздникам, преимущественно же - на Пасху, когда места внутри люди занимают за несколько дней и даже ночуют там. В обычные дни присутствует от двадцати до тридцати человек. Ночные службы благолепны, неспешны - и те миряне, которые пришли помолиться, ведут себя тихо и чинно.
У стен Кувуклии можно иногда увидеть и православных евреев, которые часто именно в это время приходят в Храм Воскресения. Поскольку официальная религия Израиля - иудаизм и люди приезжают сюда именно по религиозным соображениям, жизнь немногочисленных христиан-евреев в самом Иерусалиме достаточно сложна. И тем не менее некоторые из них, даже после приезда на историческую родину, имеют мужество не порывать с верой Христовой, хотя и отдают себе отчет, что отношение к ним со стороны окружения будет холодным. Этот пример побуждает быть к себе более строгим и избегать состояния праздной расслабленности, которой подчас грешишь в условиях, когда Церковь в твоей стране получила послабление и нет привычных преследований за веру.
По Старому Городу в сумерках мы прошли Крестный Путь Спасителя - путь, которым Он шел на казнь. Всюду уже закрывались лавки, торговцы, как и прежде, реагировали на нас буднично - к паломникам в Городе привыкли. Арабская молодежь пытается заговорить с нами по-русски, смеется, приглашает заглянуть в магазины, не обращая внимания на то, куда и зачем мы идем.
А мы идем по Крестному Пути, и так не хочется отвлекаться! Но приходится смиряться перед издержками уличного быта, стараясь не обращать внимания на его шум: на нашей духовной родине мы - гости.
Здесь Господь первый раз упал под ношей Креста. А там, за углом, по преданию, женщина по имени Вероника отерла платом Его Божественный Лик. Следующий поворот - то самое место, где некий Симон Киринеянин понес Древо (Лк. 23, 26). Везде пункты остановок на пути помечены надписями и рельефными изображениями.
На Елеонской горе за железной оградой до сих пор жив старый Гефсиманский сад - огромные оливковые деревья со стволами в три обхвата по-прежнему дают побеги. Кора их, однако, омертвела и стала как камень. Возраст деревьев превышает 2000 лет. По соседству находится храм католиков, построенный в модернистском стиле. Внутри - темно, и в полумраке видны лишь очертания камня, у которого происходило моление о Чаше и совершилось лобзание Иуды (Лк. 22, 39-48).
Здесь же, на Елеоне - женская обитель св. равноапостольной Марии Магдалины, которая принадлежит Русской Зарубежной Церкви. Там мы отслужили молебен в самом храме - перед гробницами святой мученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны и ее келейницы мученицы инокини Варвары. Пророчески сбылись слова св. княгини, сказанные ею однажды при посещении Иерусалима: "Лежать бы мне на этих холмах". Памятуя наше недавнее прошлое, многие плакали, прославляя Бога за то, что в час горьких испытаний Он дал России истинно православную святую, которая прошла весь крестный путь с русским народом до самого конца - до темной бездны алапаевской шахты, куда она была сброшена большевиками, - и плача, молили ее о предстательстве за всех нас. Святая княгиня была одною из тех жен, молитвою и делами которых стоит вся земля Русская.
С площадки перед храмом открывался вид на Иерусалим - белый город, который до сих пор строят только из светлого камня, сияет при солнечном свете.
У Стефановых ворот стоит арабский мальчик. Рядом по шоссе едет нескончаемый поток машин. Группа американских туристов привычно щелкает затворами фотоаппаратов. Солнце почти зашло. Мальчик стоит почти на том самом месте, где когда-то побили камнями первомученика архидиакона Стефана. "Господи, не вмени им греха сего", - эти слова были сказаны именно здесь, у Дамасских ворот (Деян. 8, 58-60).
На ближайшей улице мы зашли в красивый каменный дом на первый этаж. С лестничного пролета на нас смотрела маленькая девочка, не то арабка, не то еврейка. На звонок в боковую дверь никто не открыл. "Никого нет, - с сожалением сказала нам гид, православная полячка из Русской Миссии, - но запомните: это дом родителей Девы Марии праведных Иоакима и Анны". Вот так все просто. Такие имена, такие места. И - несколько шагов до невысокого порога, за которым, по преданию, произошел великий праздник Рождества Богородицы...
Все дни стояла хорошая погода. В Иерихон мы выехали ранним утром, миновав по пути гостиницу Доброго Самарянина (Лк. 10,33-36), где и сейчас можно хорошо отдохнуть за чашкой чая. И вскоре, за очередным поворотом, показалась крутая Сорокадневная гора.
Извиваясь, уходила вверх к прилепившемуся на высоте монастырю узкая дорога. Весь путь нужно было преодолеть в молчании, памятуя о том, что именно здесь после крещения на Иордане Господь был искушаем сатаною в течение сорока дней.
Монастырь появился в IV веке. Служит в нем лишь один священник-грек. Ему помогает монахиня, эмигрантка из России. Все слова она выговаривает ясно и чисто: "Не знаем, что произойдет в будущем году. Мусульмане хотят получить наш район на правах автономии, и тогда появятся разные торговые и увеселительные заведения для туристов - и жизнь в монастыре станет невыносимой... Пока что нам лучше, чтобы монастырь остался под юрисдикцией израильских властей: отношения с ними налажены и на обитель они не претендуют". Говорит и плачет.
На самой вершине горы - место, где сатана показал Господу все царства мира во мгновение времени. Сейчас там - руины древней церкви.
В Иерихоне расположен и монастырь преподобного Георгия Хозевита - одного из великих подвижников древности - рядом с глубоким ущельем, проделанным потоком Хорафом, куда Бог повелел библейскому пророку Илии удалиться по наступлении голода в стране и где его питал ворон. В этих местах оплакивал поначалу свое бесчадие праведный Иоаким. Здесь же он получил от Ангела известие о рождении от него Дочери-Богородицы.
Хозевитский монастырь основан в V веке. Гробница преподобного Георгия расположена в самом храме; а еще выше, в часовне св. пророка Илии, находится пещера самого пророка. Хоронят монахов там по местному обычаю, отделяя в свое время черепа от останков и аккуратно складывая их друг на друга с соответствующими надписями по-гречески: "инок Пахомий", "игумен Елевферий", "архимандрит Исайя" и т. д.
Быстро бежит время в Святой Земле. С одной стороны - политика, военизированные патрули на улицах Старого Города, колючая проволока, закрученная в спираль Бруно по побережью Мертвого моря, короткие перестрелки на окраинах по ночам и прочие реалии арабо-израильского конфликта, а с другой - мы, паломники, живущие как бы в отрыве от торговых и идеологических интересов современного полиса, вдали от потока машин и пестрой разноязычной толпы, в изоляции от прессы и изматывающего нервы телевидения. Мы движемся как бы вспять - и расступается перед нами завеса веков, открывая ход истории. Каждая новая святыня несет в себе Божию любовь к миру - и такой мелкой кажется в дивном свете этой любви вся человеческая суета, мелкой и наносной. Особенно больно ранит сердце неправда политических страстей и амбиций: разве здесь им место?
В Земле, исполненной величайших Святынь мира, должно звучать слово пророка Исайи о ручном льве и беззлобном аспиде, над норою которого играет счастливое дитя. Но нет! Из газеты случайно узнаем о перестрелке в Хевроне между палестинцами и подразделениями израильских спецслужб. "Там напряженно", - говорят нам, но не сообщают количества убитых: мы паломники, и нас это, вероятно, не должно касаться. И тем не менее коснулось: мы так и не увидели знаменитый Мамврийский дуб возрастом более четырех тысяч лет, под сенью которого праотец Авраам жил после того, как Бог повелел ему покинуть Халдею.
Зеленые воды Иордана лились неспешным течением среди субтропических деревьев, похожих на русские плакучие ивы. После водосвятного молебна в тишине обступившего нас прибрежного леса мы с трепетным сердцем вошли в таинственную гладь реки - и долго было от погружения в глубину ощущение непередаваемой свежести.
В само место Крещения Господа Пророком Иоанном Предтечей в ночь на 19 января мы попасть не успели в связи с поздним прилетом - а этот пограничный район открывается лишь раз в году. На Великое освящение воды там собралось, по местным понятиям, весьма много людей - до 80 автобусов с паломниками. Нам, привыкшим в условиях многомиллионного населения к несколько иным цифрам, число паломников показалось не столь уж большим, но здесь, на Святой Земле, иная арифметика. Маленькое государство - и каждый христианин здесь, можно сказать, на счету.
От Иордана - на Фавор, где произошло чудо Преображения и Господь явился в сиянии славы Своим ученикам (Мк. 9, 2-8). Из автобуса мы созерцали Галилею - зеленую, плодоносящую, с мандариновыми и банановыми плантациями. Удивителен климат Святой Земли. Только что мы были в Иудейской пустыне, где вся местность и ее безжизненные горы чем-то напоминают американские каньоны - то же палящее солнце, тот же ландшафт. Но стоило только пересечь какую-то невидимую черту - и пустыня резко оборвалась, уступая место возделанным Галилейским Полям и голубой жемчужине Палестины - Тивериадскому морю.
У подножия горы Фавор жила пророчица Дебора. Там же Господь исцелил мальчика, одержимого духом немым. Именно здесь Наполеон одержал решительную победу над турками.
Святая равноапостольная царица Елена построила на вершине горы храм Преображения. В V веке там было уже три храма - Спасителю, Моисею и Илии. При нашествии персов (сарацин) все церкви были уничтожены и превращены в руины. Лишь в XIX веке трудами архимандрита Иринарха, славянина по происхождению, и при финансовой поддержке Российской Империи храм Преображения был отстроен заново. Храм расположен внутри монастыря на Фаворе. В последнее время там служит лишь один священник. Это, кстати, общая беда всех монастырей Святой Земли: не хватает насельников. Ни у греков, ни у русских. Но все же есть надежда, что проблема эта - временная.
Храм - чистый и белый, с иконами византийского стиля. На ближайшем к св. алтарю левом пилястре образ Преображения - дар Великого князя Сергия Александровича, мужа Великой княгини Елисаветы Феодоровны, бывшего генерал-губернатора Москвы, трагически погибшего от взрыва бомбы, брошенной в него террористом Каляевым.
В день Преображения Господня на горе происходит чудо. В ходе Божественной Литургии облако осеняет вершину Фавора. Иногда облака идут прямо грядой, покрывая молящихся. Известно, что летом в этот период здесь не выпадают дожди и небо всегда синее до горизонта без единого облачка.
Ближе к Тивериаде можно видеть наполовину ушедшие в землю черные камни. Их беспорядочные груды рассыпаны и по полям. Это - Капернаум, когда-то великий город, в который переселился из Назарета Спаситель. В Капернауме сборщик податей Матфей был призван на апостольское служение. Расслабленный, спущенный через разобранную кровлю крыши, получил долгожданное исцеление. Здесь произошло чудо воскрешения дочери Иаира, начальника синагоги, и восстала от горячки теща Симона Петра. Может быть, у тех камней - вон там вдали - кровоточивая жена прикоснулась когда-то к одежде Господа...
Капернаум - бывший культурный центр и торговый узел на перекрестке дорог в Дамаски Финикию. В нем содержался римский гарнизон, сотник которого построил евреям синагогу. Только ее руины еще хоть как-то выделяются на фоне пейзажа, напоминающего заброшенную каменоломню. Город оказался недостойным Учителя.
"И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься..." (Лк. 10, 15).
В Кане Галилейской, где Господь совершил первое чудо и превратил воду в вино, находится православный храм, построенный Россией на средства Императорского Палестинского Общества в конце прошлого века. Все иконы в иконостасе - русские: на северных дверях - образ преподобного Сергия Радонежского, а на южных - святой праведной Елисаветы - в честь святых покровителей почетных председателей Общества, Великого князя Сергия Александровича и святой мученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны.
В храме - два водоноса. Те ли они? Да, мы верим, что это водоносы с того самого брачного пира, который Господь почтил Своим присутствием, - говорит греческий священник.
Сюда приезжают венчаться пары со всей Галилеи.
В лавке при храме можно приобрести виноградное вино "Кана Галилейская". Дореволюционное священство из России любило использовать это вино на Таинстве Венчания.
Назарет.
Большинство населения здесь - православные арабы. В городе тихо и спокойно. Жители настроены дружелюбно.
В центре Назарета - православный храм, где находится самый древний во всем Назарете колодец. Когда-то Божия Матерь вместе с другими назаретскими женщинами приходила сюда набирать воду. По преданию, Дева Мария слышала слова Архангела Гавриила о рождении от Нее Сына - Благовещение дважды: самое начало - у колодца (там, где сейчас православный храм) и окончание - в доме (над домом плотника Иосифа - католический храм, где место Благовещения отмечено латинской надписью: "Здесь Слово стало Плотию").
В храме много русских икон в серебряных окладах, хорошего письма.
Назарет - сплошной лабиринт улиц и улочек. В библейские времена это был совершенно неприметный город ничего не значивший для евреев. Но именно незначащее и уничиженное мира выбрал Господь на Своем земном пути.
В этом городе Господь Иисус Христос жил около тридцати лет. Первое, что поражает при въезде в Назарет - ни с чем не сравнимое ощущение мира и покоя, которое остается с тобой там до конца пребывания.
Храм Рождества Христова в Вифлееме освещало полуденное солнце. На площади - оживленная торговля открытками с видами города. В самом храме суета и великое множество туристов. Однако при всем при этом греческие клирики, увидев во главе нашей паломнической группы епископа, тотчас открыли, по обычаю. Царские Врата алтаря, и хор нашей Академии наполнил своды базилики дивными песнопениями, которые привлекли внимание всех без исключения туристов. Они с неподдельным интересом слушали хор из далекой России, и видно было, что пение им нравилось - так оживились их лица.
А пение, действительно, чудно гармонировало с духом этого святого места, покрывающего пещеру, где родился Спаситель мира.
Сама пещера находится под алтарной частью храма, и туда надо спускаться по крутой лестнице. Интересно, что чем древнее здание, чем ближе к первым векам - тем круче ступени. В пещере, прямо на полу под православным престолом - лучистая звезда в серебре на мраморе теплого, бело-розового цвета. Она знаменует точное место рождения Богомладенца Христа. Сюда приходили волхвы, здесь стояли ясли. Сколько православных побывало здесь, сколько горячих слез пролили над этой звездой наши предшественники...
На память о Вифлееме мы опалили свечи от лампады, горевшей рядом со звездой в нише. Дома эти свечи станут редчайшими святынями, равно как и иорданская вода, и камешки с горы Искушений...
Возвращаясь из Вифлеема, мы проехали мимо поля пастухов - тех самых пастырей овец, которые при Рождестве Христовом видели небо отверстым и ангелов, поющих: "Слава в вышних Богу..."
В новом районе Иерусалима недалеко от здания правительства Израиля (Кнессет) расположен древний монастырь св. Креста Господня, построенный на месте дерева, из которого был сделан Крест Христов.
А вот и предание: после бегства из Содома праведный Лот получил от Авраама три отростка: кедра, певга (сосны) и кипариса. Он посадил их вместе и поливал. Три отростка со временем срослись в одно большое дерево. При строительстве храма Соломона оно было срублено в качестве рабочего материала, но почему-то сохранилось. Впоследствии из него и было сделано орудие казни Спасителя.
Храм, построенный на месте произрастания дерева, был подарен императором Константином грузинскому царю Мириану после того, как святая равноапостольная Нина обратила его в Православие. В XVII веке храм был продан греческому патриарху.
На одном из столпов храма можно видеть изображение грузинского поэта Шота Руставели, который несколько лет жил в монастыре как простой паломник.
Арабские такси "Мерседес" вместительностью в семь человек на большой скорости везут нас по узкой дороге мусульманского района, минуя Вифлеем, в монастырь преподобного Саввы Освященного - выдающегося аскета раннего христианства.
Водитель такси - мусульманин в палестинском цветном платке. Он охотно отвечает на вопросы: "Что? Это палестинские кварталы. Христиане, мусульмане - все здесь живут в мире. Какие проблемы? Нет проблем!.."
Ворота монастыря долго не открывали. Нам объяснили, что правила в этой обители очень суровые - еретиков сюда, к примеру, вообще не пускают. К приходящим извне относятся также очень настороженно. Это и понятно. Напряженное положение в стране, местные конфликты в арабском районе - все создает тот тревожный фон, который так противоречит самому виду монастыря, такому величественному и спокойному, и воплощенной во взлете этих каменных строений на кручах скал высоте и надмирности монашеского подвига, не прерывавшегося здесь столетия.
В монастырь преподобного Саввы не ступала нога женщины. Конечно же, такие обычаи встречают яростное сопротивление поборников феминизма и в лучшем случае холодную усмешку секулярного мира. Но монастырь живет своей жизнью, ворота его прочны, и он по-прежнему намерен держаться самых строгих правил. Наконец нас пропустили. В храме - полумрак и золото икон. Особенно глубоко чувствуется здесь величие и простота ранней Церкви. Гробницы святых Православия, известных всему христианскому миру - преподобного Иоанна Дамаскина (VIII век), преподобного Иоанна Мосха, автора замечательной и широко известной верующим книги "Луг Духовный"; черепа почивших монахов, белеющие в полумраке низкие своды иноческих пещер в скалах - как все это волновало сердце, будило в нем неизъяснимую тягу к монашеству, и не хотелось покидать огромный монастырь с уютной и такой скромной трапезной, с его лабиринтом дорог и низких дверных проемов, сквозь которые надо было проходить, смиряя себя в поклоне.
В аэропорте Бен-Гуриона мы стоим в нейтральной зоне. Окончена сложная процедура прохождения таможенного контроля; каждый прошел допрос офицера службы госбезопасности на предмет выявления возможных террористических актов.
Вокруг нас - блеск дорогих витрин, немыслимые цены, надменные продавцы в униформе, отборные фрукты и прочие товары в сияющих упаковках... Пассажиры не обращают друг на друга ровным счетом никакого внимания... Всеобщее отчуждение, нарочитая отрешенность.
Нейтральная зона, как и весь нецерковный мир, отражает в психологии своих транзитных обитателей трагедию уходящего века - бегство человека в себя, в темные глубины "эго".
Из мира стекла и пластмассы виден лишь синий небосвод темнеющего неба - он покрывает палестинские святыни, объемлет Гроб Господень, напоминает монаху монастыря преподобного Саввы о смертном часе и зовет на ночную молитву. Только это небо и наше сердце таят в себе связь с тем бесценным и великим, что до сих пор еще поддерживает ветшающий и гибнущий в обольщениях мир, всей громадой своей уходящий от Христа и Его Церкви в грядущий Апокалипсис.
И заходя в "Боинг-737", в сверкающую казенную белизну авиасалона, молишься за Россию, веря в ее возрождение - там, при всей неустроенности и хаосе, нищете и боли, есть еще жизнь, питаемая Святой Церковью, есть надежда вздохнуть полной грудью.
Не для того ли Господь оказал нам великую милость и принял в Святую Землю, чтобы мы воспряли духом?
1994 г.
Иерусалим - Москва