От чего действительно свободен человек?
|
Ибо они, получив свободу, презрели Всевышнего, пренебрегли закон Его и оставили пути Его.
3 Езд. 8, 56 |
Проблема свободы человека традиционно является предметом сложнейших философских и богословских рассуждений. Чего стоит известное уверение немецкого философа Шеллинга о том, что рассмотрение противоположности между необходимостью и свободой "только и вводит в глубочайшее средоточие философии" [69]. Далеко не всем доступно кьеркегоровское истолкование готовности Авраама принести в жертву своего сына-первенца Исаака как осуществление подлинной свободы. Не так просто и понимание свободы воли в православной публицистике, как это видно из следующего примера: "Свободная воля на путях обретения свободы имеет власть отказаться от своеволия" [70].
В то же время в современных средствах массовой информации мы встречаем чрезвычайно упрощенное понимание проблемы свободы. Так, например, программа "Свобода слова" на НТВ методично втолковывает нам, что свобода - это просто-напросто то состояние, когда можно говорить и делать что угодно, лишь бы только в согласии с чувствами. Истина при этом никого не должна интересовать, ибо, в конце концов, что есть истина? [71] Или, еще хуже: есть ли истина вообще?
В подходе этой телепрограммы, как в капле воды, отразилась суть либерально-атеистического понимания свободы. Парадоксальность ситуации в том, что о свободе говорят и от ее имени выступают те, у кого в миропонимании нет и не может быть никакого места для подлинного понимания свободы. Однако сторонники этой точки зрения фанатично верят в некий суррогат свободы. К чему же он сводится? Свобода для них - это какое бы то ни было состояние человека, которое не должно быть ничем, никем и никогда ограничено. При этом нередко по ходу обсуждений раскрывается и тщательно оберегаемая "тайна" либерализма. Она заключается в том, что за этими "ничем", "никем" и "никогда" стоит вполне определенное содержание. Прежде всего - яростное противление христианскому пониманию свободы человека.
Почему же ведется такая атака на христианское понимание свободы? Потому, что без подлинной свободы "не может и не бывает христианского облагодатствования" [72]. Потому, что "верить, любить, вдохновляться и творить нельзя по принуждению, но только свободно" [73]. Потому, что свобода - это подлинная сущность человека. Потому, что "Христос освободил людей свободою или для свободы" [74]. Именно свобода есть "непосредственное обнаружение сыновне-чистого общения с Отцем чрез Сына, когда под водительством Божественного Духа мы удерживаем органическую неразрывность с Господом Спасителем чрез воспроизведение Его в себе, или чрез возможно полное осуществление "закона Христова"" [75]. Ибо кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нем, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своем действии [76].
* * *
|
Ибо, произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении. Обещают им свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и раб.
2 Пет. 2, 18-19 |
Принципиальное отличие атеистической антропологии от христианской проявляется в ответе на вопрос "Зачем (или для чего) нужна человеку свобода?".
В атеистической антропологии человек понимается лишь как продукт саморазвивающейся материи, как некое своеобразное животное с набором физиологических потребностей, которые определяют, формируют, направляют его поведение. В потребностях этих и состоит сущность, формирующее основание человека. Будучи фундаментальной сущностью, они определяют и его ценности, которые по сути своей должны сводиться к тому, чтобы обслуживать его потребности. Например, деньги - не вспомогательное средство, а абсолютная ценность, ибо они есть прямой способ удовлетворения естественных потребностей. Какие-либо ограничения потребностей человека всегда противоестественны и поэтому вредны. Моральные, а тем более религиозные нормы и правила и, уж конечно, закон Христов - это формы ограничения потребностей, прежде всего естественных физиологических. Поэтому свобода, опять же как естественная способность человека, направлена на то, чтобы защищать потребности, это способ освобождения от ограничений, запретов, нравственных законов и т. п. Для чего нужна свобода? Для того, чтобы освободить себя от любых ограничений. Зачем нужна свобода? Затем, чтобы можно было максимально полно удовлетворять все свои потребности, которые сами являются естественными продуктами и результатами естественной эволюции материи, или природы. Мы созданы стихийным процессом развития такими, какие мы есть. Кроме саморазвивающейся природы, ничего нет, и поэтому ничто (какая-то религия, какая-то мораль) и никто (какой-то Бог, какой-то Учитель) не может указывать нам, какими мы должны быть. "После этого для нее (свободы.- И.С.) не оказывается достаточных препон к самому бурному кипению,- и она проявляется потом… с крайнею необузданностию и с "непотребством"… неприкрытой наглости бешеного цинизма, когда уже совсем не желают стесняться и делают всякую нечистоту с ненасытимостию (Еф. 4, 19)" [77].
Понимая при этом, чем грозит разрушительность и саморазрушительность, свойственные стихийной человеческой природе, либерализм возводит на небывалую высоту юридический закон, который призван охранять человека по принципу "свобода внешнего поведения одного человека не должна ограничивать свободу другого". Однако в декларировании либерализмом права абсолютной свободы внутренней жизни человека скрыта циничная ложь. Реальность превращает вышеназванный принцип в утопический призыв, способный лишь растлить человеческую плоть таким пониманием не ограниченной ничем "свободы" или даже обречь человека на совершение преступлений. Но "внутренняя свобода отнюдь не есть отрицание закона и авторитета, то есть беззаконие и самомнение. Нет, внутренняя свобода есть способность духа самостоятельно увидеть верный закон, самостоятельно признать его авторитетную силу и самостоятельно осуществить его в жизни" [78]. К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу [79].
* * *
|
К свободе призваны вы, братия.
Гал. 5, 13 |
Нельзя не напомнить либералам и разного рода атеистам, воспевающим свободу, что именно христианству европейская культура обязана честью обладания истинным понятием свободы. На протяжении тысячелетий не ведала человеческая история подлинного понимания свободы. И это естественно, ибо долгое время оно было сокрыто от человека и свобода понималась лишь как политическая независимость народов. Свобода изначально вовсе не была дана человеку в его индивидуальном, внутреннем жизненном опыте. Напротив, античная культура, например, свидетельствовала о существовании неких слепых сил, господствующих над человеческой жизнью, и определяла их понятием "рок". Именно роковую судьбу человека олицетворяло особое, собирательное действующее лицо древнегреческих трагедий - хор. Именно от рока, властвующего над ним, не смог уйти герой софокловской трагедии царь Эдип: хотя он всеми силами стремился не делать зла, тем не менее против своей воли совершил тяжкие преступления. Античный рок олицетворял действие в человеческой жизни жесткого природного закона детерминизма, неизбежно подчиняющего себе, предопределяющего человеческие поступки и поведение. И только Христово благовестие принесло в мир иной закон: К свободе призваны вы, братия; и познаете истину, и истина сделает вас свободными [80]. Познаете истину о человеке, порабощенном злом, грехом, смертью и нуждающемся в спасении.
Да, судьба человека определена грехопадением, исказившим его сущность, характер, склад души, поступки, особенности и свойства. Она была бы предопределена полностью, если бы не одно великое НО - если бы не встреча с Богом, если бы не опыт свободы.
Свобода по сути своей - духовно-нравственное, а не биофизиологическое состояние личности. Свобода в христианском понимании "абсолютно чужда всяких плотских элементов и не может быть точкою опоры… для развития активности со стороны плоти" [81]. Духовно-нравственная свобода - это способность видеть добро и зло, выбирать между добром и злом и обретаемая душой решимость творить добро. Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей,- как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии [82].
Духовно-нравственная свобода - это встреча с добром, но и осознание реальности зла как нравственного рабства: Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства [83]. Иго рабства - это наша порабощенность грехом. Именно в отношении к этому рабству, в освобождении от этого рабства греху заключен подлинный смысл христианского понимания свободы. Подлинная свобода - это достигаемое нашими усилиями к коренной и внутренней перемене, к кардинальному изменению своего сознания стяжание с помощью Божией Духа Святого и спасение. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода [84].
"Свобода, по самому существу своему,- писал И.А. Ильин,- есть именно духовная свобода, т.е. свобода духа, а не тела и не души (! - И.С.). Это необходимо однажды навсегда глубоко продумать и прочувствовать с тем, чтобы впредь не ошибаться самому и не поддаваться на чужие соблазны" [85].
* * *
|
Свобода есть способ жизни, присущий любви.
И.А. Ильин [86] |
"Чужие соблазны" закрепляют рабство греху. И атеизм упорно твердит: мы такие, какие мы есть, ни больше и не меньше, а главное - не лучше и не хуже!
На языке христианской антропологии это будет звучать так: свобода - это то состояние, когда человек не только не может не грешить, но и не хочет не грешить. Блаженный Августин в вопросе о свободе человека различал posse non peccare и posse peccare: возможность не грешить и возможность грешить. Невозможность греха он приписывает только ангелам и святым небожителям. Возможностью не грешить из людей, живущих на земле, обладали только Адам и Ева до грехопадения. Падший же человек, предоставленный самому себе, без содействия высшей Божественной благодати, не может не грешить. Могут не грешить только такие люди, "которые всецело пребывают в Господе Искупителе и только в Нем благодатно имеют свою онтологическую опору". "Только Им и при Его соответственном влиянии мы живем христиански корректно", и только "Он будет исключительною силою всего нашего морального устроения" [87].
Свобода - важнейшее и ценнейшее достояние Православия. Дарованная Богом способность человека к спасению души - это свобода.
Дарованная Богом способность человека к нравственному совершенствованию - это свобода.
Свобода, дарованная Богом,- это средство преодоления греховных склонностей и страстей. Это способ воплощения и утверждения в жизни нравственных ценностей. Это умение не преступать запретов Божиих. Это владение человеком искусством самоограничения. Это стремление к исполнению заповедей Божиих.
"Свобода наша остается и нас удерживает в чисто духовной области веры, а там всюду и во всех действует любовь Христовой самопреданности на пользу всех и каждого" [88]. |