Жизнь! Это все, что я имею, чем дорожу и без чего - меня нет! Но, оказывается, в нашу эпоху есть тенденция ответить на поставленный вопрос отрицательно, и ответить, якобы, от имени науки. Были и есть ученые, занятые воспроизведением посредством химических реакций, "живой клетки," зачатком всякой жизни. Лаборатории, изучающие физиологию растений, стараются проникнуть в "механизм роста растений." Вырисовывается задача показать, что в основе бытия лежит механизм, а то, что мы называем жизнью, есть лишь некая видимость, лишь форма нашего восприятия. Вот, для примера, в прессе упоминают об открытии в растениях нового элемента - хлоропласты или более основной загадки - фотосинтеза (поглощение растениями солнечной энергии). Это толкуется, как простая химическая реакция, где не участвует никакая особая жизненная сила и которую можно серийно производить в лабораториях. Но удастся ли таким научным путем объяснить весь механизм мира?

Не хочется верить, что такая тенденция характеризует науку о природе в целом. Не может дух грубого материализма захватить подлинную науку так, чтобы она обходилась без понятия "жизнь" в объяснении тайн природы. Остается удивляться, как механизация практической жизни нашего быта влияет на склад мышления людей, внушая, что жизнь мира есть механизм, подобный мертвой машине.

Сначала: "нет Бога." Потом: "нет души." Наконец: "нет жизни!"

В небольшом рассказе Вересаева "Эвфимия," написанным им в советский период, больная женщина, предчувствуя медленно приближающуюся смерть, восторгается греческим философом-материалистом Демокритом: он уже более 2х тысяч лет назад говорил, что все вещество состоит из атомов, а ощущения и мысли - только изменения тела... Но вот оказывается, что будучи эстетом по природе, она любит поэзию, зачитывается Тютчевым, поэтом, который внушает, что природа не бездушный лик, в ней есть душа, в ней есть свобода, есть любовь, в ней есть язык... Так помимо желания, у советского человека обнаруживается разлад между материалистическим пониманием и естественным внутренним чувством: второе вылезает из под покрова первого, как шило из мешка. Шила в мешке не утаишь.