Новомученица Анна Зерцалова
Подвижник веры и благочестия. Воспоминания о протоиерее Валентине Амфитеатрове.


Внешнее злобное недоброжелательство как неизбежный удел праведников

     Тайное, благодатное действие мудрости и прозорливости, великий дар врачевства и исцеления, сила обновляющей и просветляющей любви - все это, исходя из чудного источника пастырской благодати, озаряя тысячи людей, прикрывалось великим смирением пастыря, избегавшего суетной славы людской. Врачуя и благодатно исцеляя, он желал оставаться вне всякой огласки и восхваления. Даже больше того: своими особенными, подчас непонятными для других действиями он иногда возбуждал некоторое непонимание и превратные толки о его пастырской деятельности.
     Видя, что батюшку особенно осаждают и тревожат женщины, злобная клевета осмеливалась это ставить в вину праведнику и высказывать гнусные подозрения...
     Безбожная гнилая молва, столь презренная и недостойная, видимо, доходила и до самого праведника-пастыря, он иногда говорил некоторым своим близким людям: "А про меня-то что говорят",- глубоко скорбя о таком ослеплении и ожесточении людском.
     Да! Недостойная молва духовно ослепленных людей по-своему объясняла любовь пастырского сердца к женщине, в силу своего "женского", второстепенного положения часто приниженной, забитой, изнемогающей... Женщины!.. Вот что смущало пошлую извращенность мирских болтунов! Пастырь и женщины... это казалось несовместным с понятием о святости и праведности! Это казалось неправильным, недолжным, нежелательным.
     А между тем не могли понять все эти злые пустословы, что дивный пастырь был настолько отрешен от всего земного и чувственного, что мог сказать о себе словами преподобного Серафима Саровского, изрекшего по поводу упреков на частое обращение с женщинами: "Я телом ко всему мертв!.."
     Клеветать на чистоту и святость праведника-батюшки - это значит оскорбить Духа Святаго, Который уже вполне очистил и освятил духовную храмину Божьего служителя, пятьдесят лет проработавшего на Божией ниве, имевшего дело со всевозможными индивидуумами и привыкшего смотреть на них лишь как на создания Божии, не различая ни пола, ни возраста. Мог ли его ум, наполненный созерцанием божественных красот, увлечься какими-нибудь земными, суетными помыслами?! Мог ли он, полный райских неизреченных видений, утешаться какими-нибудь земными пустыми впечатлениями?
     Нет! Праведник, во всем величии своей чистоты и лучезарности, задавшись благою целью спасать и озарять женщин и девиц, этих особенно слабых и немощных созданий, понимал, что только высшая неприкосновенная твердыня духовной чистоты может создавать из них христианские целомудренные натуры, способные со своей стороны, подобно светлому маяку, нравственно воздействовать на окружающих.
     При всей своей одухотворенности пастырь особенно старался лаской и любовью располагать к себе женщин, чтобы они, отдавши ему свою душу, прониклись бы горячим стремлением к религиозной жизни и не стремились бы на путь обманчивых мирских утех и соблазнов.
     Вот почему многие девушки, даже готовившиеся вступить в брак и в семейные радости, найдя в батюшке высокое осуществление духовного идеала, становились как бы монашенками, посвящали себя Небесному Жениху и благодарили Бога за такого великого, дарованного им пастыря-учителя, ревностно устремляясь на путь духовных подвигов под благодатными браздами батюшки-игумена.
     Вот почему вдовы, увлеченные кратковременными, только что пережитыми семейными радостями, уже приготовившие себя к дальнейшему подобному существованию, озаряясь батюшкиной благодатью, вдруг круто переламывали свои суждения, мысли, наклонности, отбрасывая свои прежние суетные помыслы и намерения.
     Вот почему семейные женщины, неустойчивые, своим легкомыслием возбуждавшие прежде сцены семейных раздоров, при спасительной помощи батюшки становились достойными Саррами и Ревекками, воспитывающими в духовном направлении свою детвору - будущее поколение православного русского народа.
     Вот почему и старицы, вечные ворчуньи, ропщущие на неудовлетворенность прожитой неправильной жизни, вдруг умягчались, утихали под действием неземной ласки и любви пастыря, в вере и покаянии доканчивая свою тихую жизнь.
     Вот чем становились женщины при этом благодатном пастыре, вот чего достигали они под его благодатной опекой и руководством. Как сметь после того хотя малым звуком непочтения оскорблять великую пастырскую деятельность! Как не преклоняться, не умиляться перед таким пастырем, который обыкновенных светски настроенных девушек переучивал, перестраивал, приуготовлял быть невестами Небесному Жениху и тем ходатайствовал им от Господа неизреченное блаженство в вечности!.. Многие из них уже сподобились в чистоте и девственности предстать ко Господу и малым своим деланием на земле стяжать вечные блага на небе.
     Все это делал дорогой, неоцененный батюшка, который при своих великих неустанных трудах, при своей поражающей любви к ближним часто должен был с прискорбием наталкиваться на презренную неблагодарность, гнусную клевету и злоязычие.